Бисмилляхи рРахмани рРахим
Во времена благословленного пророка Мухaмада(Салл Аллаху алейхи уа салам)жил-был человек по имени Абу Тальха.Абу Тальха считал себя самым удачливым человеком в Медине( и все с этим соглашались),потому что ему принадлежал великолепный сад.
А в саду этом был ручей с ключевой прозрачной водой,от которой все вокруг расцветало и зеленело.Для Абу Тальхи(Да будет доволен им АЛлах)не было ничего более приятного ,чем совершать послеполуденный намаз в своем прекрасном саду ,где на легком ветру колыхались листья финиковых пальм и слышалось журчанье ручья.Именно поэтому он любил читать намаз в саду;при этом он никогда не забывал вознести хвалу Аллаху за все добро ,ниспосланное ему свыше.
И вот однажды Абу Тальха (Да будет доволен им Аллах ),как обычно засунул под мышку свой коврик для намаза и отправился в сад.
Там он остановился,вознес руки к небу и смиренно произнес"Аллаху акбар".Он уже начинал читать Куран ,как вдруг какой- то незнакомый звук донесся но него.Это не был шум пальмовых листьев или журчанье ручья.Звонкое щебетанье раздалось над его головой,а затем последовали такие прекрасные переливы ,что глаза Абу Тальхи широко раскрылись от изумления.На финиковой пальме сидела птица,краше которой не было во всем мире.Крылья ее были зеленые ,как изумруд;перья на хвосте переливались красным цветом,как зерна граната; у нее была маленькая золотистая головка с черным клювом, и пела она прекрасную песню,проникающую в самое сердце.
Абу Тальха был очарован.Он не мог оторвать глаз от птицы,пока вдруг не вспомнил где он находится и что он собирался делать.Устыдившись самого себя Абу Тальха вернулся к своему намазу,продолжив его с того места,где он прервался.Когда он закончил намаз ,птица вспорхнула.Эта маленькая птичка считала,что ей повезло также как и Абу Тальхе .Перед ней лежал прекрасный сад со сладкими плодами и ручьем-лучшее место ,чтобы построить гнездно и поселиться здесь на всю жизнь.
На следующий день Абу Тальха вновь появился на своем любимом месте в саду под сенью пальм и начал намаз.Но он не заметил ,что прекрасная птица сооружает гнездно на верхушке дерева.Вскоре птица начала петь и посвистывать настолько красиво ,что Абу Тальха забыл о своем занятии.Он любовался пернатой красавицей
,которая прыгала с ветки на ветку ,заливаясь чарующей трелью

"Но что я делаю"-спросил он вдруг самого себя.-Какой аят я должен читать?-второй?третий?"Абу Тальха глубоко вздохнул,кое-как закончил намаз, свернул свой коврик и ушел из сада.
Как может намаз достичь Аллаха ,если он сам не помнит, где он остановился? И как он может думать об Аллахе ,если его сердце заполнено прекрасными садами ,журчащими ручьями и птичьими песнями?Не стоило и пытаться...
Абу Тальха был честным человеком.Он знал как важно для каждого мусульманина совершать намаз отдавая всего себя Аллаху.И вот той же ночью он отправился к пророку Мухомаду(Салл Аллаху алейхи уа салам)
и рассказал ему обо всем:о своем саде,о финиковых пальмах ,о журчащем ручье и прекрасной птице.
"О Пророк-сказал он,-я не могу позволить ,чтобы все это мешало мне поклоняться Аллаху .Поэтому будет лучше ,если я откажусь от всего.Возьми, пожалуйста ,мой сад со всем,что в нем есть .И пусть им пользуются все мусульмане Медины ".
Пророк с благодарностью принял этот дар.С того времени ничто больше не отвлекало Абу Тальху от его намазов , и он надеялся,что все они достигли Аллаха.
Курам Мурад. Исламский фонд.

Ahl As Sunna Wal Jamaah

«Как я выгляжу, Азхар?» Тасмина, 20-летняя дочь Риханы, спросила у своего брата, подходя к столу.

«Толстой,» окинув сестру беглым взглядом, прохихикал Азхар, возвращаясь к своему блюду с сосисками и яичницей.

«Это ты скорее ты растолстеешь, если будешь так напихивать себе в рот,» парировала Тасмина, с явным удовольствием разглядывая свое отражение в стекле кухонной двери. Одетая, а точнее «раздетая» в плотно облегающие голубые джинсы и просвечивающую белую шифоновую блузку, едва прикрывающие ее грудь, не говоря о животе, который оставался абсолютно обнаженным... Рихана думала, что ее дочь выглядит...
«Отврательно,» она пыталась придать своей интонации ровные тона, чтобы не выдать вскипающее в ней негодование.

Тасмина бросила на мать зловещий взгляд, «А тебя никто и не спрашивал. Почему ты не можешь оставить меня в покое?»

«Тасмина, не думай, что я придираюсь к тебе. Вовсе нет. В любом случае мое совет лишь...» начала Рихана.

«Да, да, лишь для моего блага,» прервала ее дочь. «Мам, лучше прибереги свои лекции для кого-нибудь еще. Как ты уже заметила, было совершенно бесполезно читать мне нотации как вчера, так и позавчера, и позапозавчера. Так что пожалуйста, давай лучше закроем эту тему.»

Рихана опять покачала головой, не находя слов, бессильная что-то возразить. Она с надеждой посмотрела в сторону мужа. Но он сидел за столоком, держа в в одной руке чашку кофе, в другой - газету, погрузившись в чтение спортивных новостей.

Возможно он притворяется, подумала она. Скорее всего, ему уже по уши надоели эти бесконечные споры.

«Я вернусь поздно, у нас будет вечерняя лекция, так что пожалуйста, не надо мне звонить по тысячу раз и надоедать, как ты любишь это делать,» злой голос дочери прервал Риханины мысли.

«О, а что, ты не будешь с нами сейчас завтракать?» Рихана вдруг заметила, что Тасмина держит за спиной рюкзак и направляется к двери.
«Нет, спасибо, у меня пропал аппетит,» ответила раздраженная дочь.

«Класс! Толстуха потеряла аппетит, значит теперь она будет худеть, а мне достанется ее порция сосисок,» довольно съязвил Азхар, забирая себе нетронутую тарелку сестры.

«Заткнись лучше,» в гневе рявкнула Тасмина.
«Тасмина!» Слава Всевышнему, на этот раз Икбал, ее отец, все-таки решил вмешаться. «Незачем грубить брату, он просто пошутил. И давай-ка, присядь и послушай свою мать. Если конечно ты не хочешь, чтобы я отобрал у тебя машину на некоторое время.

«Окей, Окей, я слушаю,» Тасмина с явным неудовольствием бросила рюкзак на пол и поставила себе стул прямо напротив матери.

Рихана улыбнулась дочери, стараясь выглядеть как можно более приветливой. «Доченька, я не же не пытаюсь тебя заставить делать что-то такое, что тебе не нравится. В последнее время я даже отбросила все попытки напоминать тебе, что как мусульманке, тебе положено накрывать голову платком. Но твой сегодняшний наряд действительно выглядит черезчур откровенно и вызывающе. Я была бы очень рада, если бы ты вместо этого носила бы брюки посвободнее и блузку подлиннее.» Тасмина вздохнула.

«Мам, слушай, мы же живем всего один раз. Ты уже взяла от жизни свое, насладившись ее в свое время. Я же не глупенькая. Все в нашей семье знают, что вы с отцом познакомились в молодежном лагере, и не надо мне говорить, что тогда ты якобы носила платок. Ты вдоволь порадовалась жизни, тебе теперь легко сидеть и проповедовать мне.»

«Тасмина, ты права, я стала носить платок только после того, как родила тебя. И увы, это правда, что тогда, в лагере, я не была примерной мусульманкой. Но неужели ты не видишь, я очень раскаиваюсь и сожалею о каждой минуте той бесшабашной юности, о драгоценном потерянном времени, которого не вернешь. Именно поэтому я и пытаюсь вразумить тебе, что надо бояться Аллаха с ранних лет.

«Богобоязненность, страх перед Аллахом в сердце, мама. И ни ты, и никто другой не может судить, что у меня в сердце,» с ходу ответила дочь.
Рихана вынужденно кивнула. «Это так. Но в то же время мы должны стараться быть богобоязненными не только внутри нас, но и внешне соотетствовать облику верующего богобоязенного человека. И, поверь мне, существуют веские причины, по которым мы должны одеваться скромно. Доченька, ведь ты же наверняка сама хочешь, чтобы твой будущий муж тебя избрал из-за твоих внутренних качеств, чтобы для него не твое тело, а твоя душа была главной причиной, по которой он решит разделить свою судьбу с тобой.»
Тасмина от души засмеялась. «Мамочка, успокойся. У меня нет парня, и поверь, у меня даже в мыслях нет идей о женитьбе. Это явно то, что меня интересует в последнюю очередь, во всяком случае сейчас. Я тебя люблю. Не переживай за меня. Мне просто хочется разлекаться и получать от жизни удовольствие. Все, я побежала,» и Тасмина чмокнув мать в щеку, исчезла в дверях.
Рихана оставила чашку в сторону и призадумалась. В который раз ее попытка найти подход к дочери провалилась, они опять не нашли взаимопонимания и, обиднее всего, дочь умудрилась обратить весь этот разговор в забаву.
Икбал посмотрел в сторону жены с улыбкой поддержки. «Во всяком случае ты попыталась,» произнес он. Затем он печально покачал головой и добавил, «Знаешь, что до меня, то я уже сдался давным-давно.»
«О нет,» подумала Рихана, «Я не сдамся. Мы не должны сдаться этому сумасшедшему времени, когда все не на своих местах, когда дети полностью игнорируют советы родителей и никого не слушаются. Может мне надо изобрести иной подход, другую тактику, как сказать...»

* * *
«Тааз! О, подружка, ты выглядишь потрясно!» Алия с восхищением поприветствовала Тасмину, подходя к кафетерию. Тасмина довольно заулыбалась. «Спасибо, ты тоже выглядишь очень даже стильно,» сказала она, внимательно изучая новую прическу подруги.

«Да, что и говорить, вы обе выглядите классно!» поддержала разговор Аиша. «А вот мне пришлость не спать всю ночь, готовясь к экзаменам. И поэтому утром у меня уже не было ни сил, ни настроения прихорашиваться. А теперь, рядом с вами, я явно чувствую себя не в своей тарелке,» продолжила она, лихорадочно шаря в своей сумочке в поисках мобильника, который надоедливо сигналил, извещая о поступлении нового СМС (сообщения).
«О Тааз, смотри-ка кто здесь! Твой поклонник 'Мистер НЕ ОТ МИРА СЕГО'», наверняка опять пытается наблюдать за тобой,» притворно съежилась Алия, как только они удобно расположились за столиком.
«Алия, прекрати,» недовольно оборвала ее Тасмина.

«Девочки, это вы о чем? Я что-то не вникаю,» вмешалась Аиша, вопрошающе гляда на Тасмину. Та лишь небрежно кивнула в сторону столика, стоящего у противоположной стены. Там сидел симпатичный молодой человек, опрятно одетый в ослепительную белоснежную арабскую одежду. На голове у него было нечто странно «восточное» похожее на тюбетейку. Он сидел, уткнувшись в книгу, и казалось, что он «откуда-то с другой планеты», настолько странно он выглядел, особенно по сравнению со своими развязными сверстниками, обычно одетыми очень вычурно и броско, не говоря уже про их супер "крутые" прически... У него же, напротив, была очень аккуратный так сказать несовременный вид.

«А что, он и вправду 'со странностями'»?» спросила Аиша.

«Да нет. Алия просто зовет его так, потому что он вечно одевается в эти странные восточные одежды и занудно пытается читать нам проповеди.»

«В самом деле? А что именно он говорит?» поинтересовалась Аиша.

«О-о. Тааз, кажется, у тебя появилась соперница. Руки прочь, Аиша. Он давно запал на Тааз, и только на нее,» со смешком протянула Алия.

«Да ладно, чего там, я серьзно. О чем он говорит?»

Алия откашлялась, придала своему лицу серьезное выражени и драматично помахала рукой в воздухе. «Он надоедат нам со своими рассуждениями о быстротечности это земной жизни, о раскованности и ложной концепции, сложившейся у молодежи в наше время. И так далее и тому подобное.»

«А-а-а,» протянула Аиша.

«Мне даже продолжать неинтересно. Но Тааз, скажи, а он и вправду на тебя запал? Он уже пытался назначить романическое свидание или что-то в этом роде?» поинтересовалась Алия.

«Конечно же нет. Ты только на него внимательно посмотри. Неужели не видно, что он не из таких.»
Алия захихикала.

«Девочки потише,» сказала Аиша. «Я уверена, что он может нас услышать.»

«А кого это заботит, даже если и услышит,» вызывающе произнесла Тасмина. «Еще лучше, это будет для него хорошим уроком. Пусть знает, что такие как он, одеваясь и ведя себя подобным образом, только портят репутацию всем нам, нормальным мусульманам. Ты только обрати внимание, как он ходит - с вечно опущенной головой, постоянно смотрит вниз, как будто его голова парализована или что-то еще не в порядке,» саркастично продолжила Тасмина, намеренно повышая свой голос и безжалостно поворачиваясь в его сторону. Тут, на мгновение, 'Мистер НЕ ОТ МИРА СЕГО' посмотрел вверх, но тут же быстро вернулся к книге.

«Классно сказано, Тааз. Браво-браво! Может это лучше тебе стоит начать проповедовать» лелейным голосом пропела Алия.

«О гляди-ка, здесь появилась некто, которая точно рождена проповедовать,» засмеялась в ответ Тасмина, возвращаясь к их утренним сплетням за чашечкой кофе. И она указала в сторону двери, откуда только что появилась симпатичная девушка, одетая в наглухо закрытую одежду с длинными рукавами и аккуратно завязанным платком на голове.

«Откуда такая «арабская краля?» Кто она?» фыркнула Алия.
«Ладно вам, девчонки, вы просто завидуете, она на самом деле даже очень симпатичная,» вмешалась Аиша.

На этот раз 'Мистер НЕ ОТ МИРА СЕГО' точно их услышал, так как он сразу посмотрел в сторону входа и помахал девушке рукой. При этом приятная скромная улыбка озарила его серьезное выражение лица. «Апа, пожалуйста, сюда,» позвал он.
«Какое чудное имя - Апа,» удивленно произнесла Тасмина.

«Тааз. Это же не имя. На урду это означает «старшая сестра,» не замедлила пояснить Аиша.

«Ох уж!» в голосе Тасмины прозвучали нотки разочарования. «Его сестра. И только я подумала, что может быть он не такой уж и праведный, как кажется...»

Вздохнув, она взглянула на свои часы и в спешке поднялась из-за стола. Затем она схватила Алию за руку. «Пошли скорее, нам надо успеть на лекцию по английскому... если, конечно, мы хотим успеть на вечерний сеанс в кино.»

«Хорошо, пошли,» согласилась Алия и поспешила за подругой. «А что ты скажешь матери?» обратилась она к Тасмине.

«Как обычно, вечерние лекции,» фыркнула Тасмина, явно недоумевая вопросу подруги. И они разошлись по своим машинам, договорившись встретиться позднее.
Разворачиваясь с парковки, Тасмина взглянула на небо. Стоял типичный для Дюрбана жаркий летний день - идеальный для пляжа. Может ей стоить позвонить Алие и Аише и сказать, что планы поменялись, чтобы теперь им встретиться у Адгинстонского пляжа.

«Нет, не выйдет. У меня и купальника нет с собой,» с досадой подумала Тасмина. «Но ничего, в любом случае мы давно уже сгораем от желания посмотреть этот фильм,» успокоила она саму себя.

Врубив на полную громкость радио, она довольно улыбнулась, услышав знакомую ей мелодию Бритни Спэр. Это был новейший хит - композиция под названием «Интоксикация.»
Тасмина не заметила, как он появился. Впереди просто возникла волна чего-то белого. И в ту же секунду она услышала поблизости пронзительный женский голос. Она ударила по тормозам, но было уже поздно.

«О Боже, нет, только не это,» содрагаясь от ужаса пробормотала Тасмина. С раздражением выключив оглушающее радио, она с трудом заставила себя выйти из машины, ее ноги стали как бы ватными и не слушались. И тут... Увиденное повергло ее в истерику. 'Мистер НЕ ОТ МИРА СЕГО!' Сама не своя она стала то кричать то плакать от охватившего ее страха при виде окрававленного умирающего молодого человека. Контраст текущий крови по белоснежной одежды усиливал ее ужас. В считанные секунды струящаяся кровь стала собираться в огромную лужу возле лежавшего сбитого ею парня.

«Что я натворила! Нет, нет, нет,» истерично повторяла она.

Тут Тасмина заметила его сестру, которая судорожно набирала номер скорой помощи. Другой рукой она держала брата за руку. «Это мой брат Сухэйл,» сквозь слезы произнесла она, обращаясь к Тасмине.

Тасмина довелось видеть смерть и раньше. Но вглядываясь в лицо Сухэйла, она осознала, что этот умирающий человек резко отличался от тех, кого ей пришлось наблюдать в ночных клубах - тех, кто умирал в муках от передозировки наркотиков.

Лицо Сухэйла, наоборот, было спокойным и умиротворенным. Его глаза, упершиеся в небо, выглядели необычно добрыми, и ... даже не верится... на его губах сквозила искренняя улыбка.

«Сухйэл, прости меня,» только и смогла виновато пробормотать она, запинаясь и плача.

Даже после ее слов улыбка не покинула его лица. «Люби Аллаха, сестра» сказал он Тасмине, причем таким же ровным и мягким голосом, каким он обычно проповедовал им с подругой. Затем, он прочел ШАХАДУ (ЛЯ ИЛЯХА ИЛЛЯЛЛАХ, МУХАММАД РАСУЛУЛЛАХ) 3 раза и закрыл глаза, уже навсегда.
Тасмина испуганно посмотрела на его сестру. «Мне так жаль. Прости меня, если можешь...»

«Это не твоя вина, сестра,» ответила девушка. До этого она с трудом сдерживала себя, но теперь, поняв, что потеряла его навсегда, слезы струйками побежали по ее лицу. «Сухэйл так спеши на молитву, что не обратил внимание на дорогу. Я пыталась его остановить, но не успела,» тут она вдруг выпрямилась и вытерла слезы со своего лица. «Сестра, это была Воля Всевышнего. Знаешь, Сухэйл был моим младшим братом и мы были очень дороги друг другу.»

Тасмина с непередаваемым ужасом вздрогнула при мысли о своем брате Азхаре. Как бы она себя повела, если бы кто-то сбил его подобным образом. Точнее что бы она сделала с этим человеком. Одно уж точно, она не стала бы разговаривать на добрых тонах и так сдержанно говорить, что это было ВОЛЯ БОГА.
У нее засосало под ложечкой, и с неприятным чувством в животе она вспомнила свои грубые слова сегодняшним утром - дома, обращенные к ее матери и Азхару, и... хуже всего, слова в кафетерии, те жестокие слова, обращенные Сухейлу - «такие как он, одеваясь и ведя себя подобным образом, только портят репутацию всем нам»

«Я так сожалею, Сухейл,» она прошептала вновь, всхлипывая от нахлынувших смешавшихся чувств ужаса, боли, стыда, страха и внезапно охватившего ее раскаяния. Вдруг она почувствовала себя как бы обнаженной. Она предприняла пару плачевных попыток натянуть блузку, чтобы прикрыть живот, но они оказались безуспешными. Сестра Сухейла заметила это и, все еще плача, без слов открыла свою сумку и вынула оттуда большую коричневую шаль. Звуки сирены скорой помощи приближались. Тасмина благодарно взяла пронутую шаль и поспешно накинула ее на себя, пытаясь закутаться в нее как можно сильнее. Она почувствовала такую душевную пустоту в себе, впервые в жизни ей было по-настоящему стыдно и больно, так сильно щемило сердце. «Это я порчу всем репутацию. Это я позорю всех, маму, папу, Азхара, Сухейла, его сестру, и... Ислам. Это я позор для всех.»
* * *
Рихана гладила дочь по голове, пытаясь ее успокоить. Было уже давно за полночь, но Тасмина лежала на кровати с широко открытыми глазами и отрешенным видом, находясь в шоке от всего происшедшего с ней в этот день.
Икбал тихо вошел в комнату дочери, неся 2 чашки горячего шоколада. Он поцеловал дочь в лоб и передал чашки жене.

«Оставайся спать здесь. Я думаю, что тебе нужно находится с Тасминой, она очень нуждается в поддержке,» сказал он. «Как она? Ей лучше?»

Рихана кивнула. «Не переживай. С ней будет все в порядке, ишаАллах. Иди спать.»
Убаюкивая свою взрослую дочь, Рихана размышляла о ней, какие события в жизни сформировывали ее характер, и она могла честно признаться, что далеко не все они были радостными, скорее наоборот. Но, как ни странно, именно тоже очень печальное событие внезапно повернуло жизнь дочери на 180 градусов и привело ее туда, где она сейчас - к раскаянию, к скромности, к настоящей богобоязненности... к Аллаху. Да, к Аллаху.
Да благословит Аллах этого молодого человека, и да дай ему Аллах высшую ступень в Раю, подумала Рихана. Всего одним предложением, тремя словами ему удалось сделать то, чего ни она ни муж не могли добиться годами.
Тем вечером, когда Тасмина появилась на пороге дома, закутанная в просторную шаль и держа за руку женщину-полицейскую, она произнесла слова, которые заставили Рихану осознать ошибку, которую постоянно делали она и муж. Слова дочери заставили Рихану вспомнить то, как она ненавидела учиться Исламу еще когда была маленькой девочкой, так как ее учительница в медресе ругалась, а порою даже поднимала на нее руку, если Тасмина не знала урок.

«Мамочка, мамочка, прости, прости меня пожалуйста,» истерично повторяла Тасмина. Держась за мать, она рыдала ей в плечо. «Мамочка, я убила мусульманина. Но все произошло так необычно. Мне было очень страшно. Но тогда он сказал мне что-то такое, мамочка, что-то такое, что никто никогда не говорил мне, никогда в моей жизни. Он сказал, он сказал... «Люби Аллаха, сестра.»
Фатима Асмаль (ЮАР).

Ahl As Sunna Wal Jamaah

Лейла бинт Асма

[pagebreak]

На полупустом перроне стояла одинокая девушка в черном платке. Вокруг ходили замерзшие пассажиры, ожидающие своего поезда, а она, сжимая в руках тяжелую сумку, стояла и смотрела вдаль – туда, где нити рельс смыкались с горизонтом. Позади был шумный город, он словно отдельный мир - жил и существовал по своим законам. И вот она стоит на вокзале - он словно переходный шаг из ниоткуда в никуда. Ей предстоит тяжелый путь адаптации на новом месте, но все лучше, чем чужой мир в родном городе. Мир, с которым ты постоянно вынуждена бороться, хотя уже нет никаких сил и нет желания. "Не люблю сдаваться" - тешила она себя надеждами и снова и снова шла против течения устоявшейся жизни. Но в один определенный момент поняла, что рано или поздно она сломается, поэтому решила выйти из игры. "Вся жизнь - борьба" - думала она раньше. Но сейчас поняла, что хочется просто жить, а не воевать с обстоятельствами, людьми и стереотипами.
"На третий путь шестой платформы пребывает поезд "Москва - Оренбург" - мягким голосом объявила девушка-диктор.
Провожающие и пассажиры спешно засобирались, начали хватать сумки, чемоданы и узлы. Она спокойно достала из кармана куртки помятый билет и паспорт. Молча протянула его проводнице - женщине лет сорока с небрежно собранными волосами на затылке. Она привыкла к этим взглядам, шепоту за спиной. Получив назад билет и паспорт, она поднялась по ступенькам в вагон, и остановилась... Сердце просило обернуться и посмотреть, но обида заставила замереть на миг и вытерев слезы пройти дальше в вагон.
Поезд медленно тронулся с места... Осенняя картинка в окне купе неспешно сменялась, грязный вокзал обернулся городским пейзажем - старые серые дома с промокшими стенами, пустые детские площадки...
Глядя на все эти до боли знакомые места, она думала "а может вернуться? может все еще будет нормально?", но гнала от себя такие мысли, словно отряхиваясь от пыли. Ничего, все еще будет нормально, но не здесь, а там...

Лесной массив слегка разбавлялся маленькими деревнями, они были похожи на миниатюрные шкатулки, обрамленные золотым лесом. Кажется, что там жизнь текла, словно вода в озере - тихо-тихо, и дни сменяли друг друга по четко выверенному солнечному распорядку... Небо было сегодня нежно-голубым, с легким налетом тумана. Она представила как же хорошо здесь летом, когда сочная трава прячет в своих недрах свежую росу, неприметные полевые цветы густым ковром закрывают землю, пшенично-золотые поля таят богатство этого края...

Но стук колес вернул из мечты в реальность... А за окном падал первый снег - он был еще несмелый и мокрый. Быстро падал на асфальт и также быстро таял.

Рябиновые листья стали совсем багровыми - под стать ягодам. В проходе купе возникла фигура проводницы: "Чаю будете?". Она отвлеклась от окна: "...Нет, спасибо..."
- Девушка, а как вас зовут?
- Аня.
- Я вот смотрю, вы в платочке ходите, грустная такая...
Аня равнодушно повернулась к окну - она давно привыкла к этим вопросам.
- Я вам все - таки принесу чаю, вдруг потом захотите.

Проводница ушла. Аня почувствовала облегчение и пустоту... Соседа по купе у нее не было - направление было непопулярным, вот и приходилось сидеть почти сутки в одиночестве.
Дверь купе открылась и зашла проводница со стаканом чая и небольшим пакетиком.
- Ань, я вот тут тебе кедровых орешков принесла. Меня нефтяники угостили, я только с Нефтеюганска приехала. Угощайся!
- Ой, спасибо, - Аня немного оживилась. Спасибо большое.
- Я вот смотрю ты совсем одна. В гости едешь?
- Нет. Насовсем.
- Ой, а что же так. Все в Москву рвутся, а ты от нее бежишь.

Аня подумала "И вправду бегу, бегу, не оборачиваясь и не возвращаясь... Убегаю, боясь, что город меня заглотит"...
- Просто так получилось. Я не могу здесь жить.
- Ну ладно, все понятно. Нам еще сутки в пути, ты если что нужно у меня спрашивай. Меня Алла зовут.
- Очень приятно, спасибо.

Проводница ушла. А Аня взяла в руки кедровую шишку - от нее шел чудесный запах мокрого хвойного леса и чистоты. Коричневые чешуйки были с белым налетом - видимо кедр обжигали, чтобы подсушить. Чай уже остыл, она достала из сумки кусочек сахара и размешала его в чае. "Я даже поесть с собой ничего не взяла"...
Мысли о еде покинули ее в эти дни, она слишком много пережила за последнее время, чтобы думать о чем-то еще. Она достала из чемодана полотенце и вышла из купе. Наспех совершив омовение в вагонном туалете, она вернулась на свое место. За время ее отсутствия на столе появились яблоки и несколько пирожков. Аня улыбнулась и вместо того, чтобы войти в купе, закрыла дверь и пошла дальше. Купе проводников было открыто.

- Спасибо вам большое, Алла.
- Да на здоровье деточка. У меня же дочка твоего возраста. Да и ты ведь одна совсем... Ты заходи вечерком, когда скучно станет.
- Хорошо, спасибо.

Аня вернулась к себе, закрыла на защелку дверь и сняла платок, достала новую сменную одежду и переоделась. Потом она достала коврик - подарок сестры Лейлы, они с ней были знакомы недавно, но она стала ей как сестра. Хотя они и так были сестрами. Сестрами по вере.

"Аузу биЛляхи мина-шайтан ир-раджим... БисмиЛляхи р-Рахмани р-Рахим... АльхамдулиЛЛяхи Ррабиль ъалямин..." - слова проносились в голове как написанные.

Она совершила намаз и убрала коврик на полку. К этому времени они подъехали к какому-то городу. Он сильно отличался от столицы. Старые обшарпанные здания - в основном двухэтажные, с отколовшейся штукатуркой. Над железной дорогой проходил металлический мост, ходили люди... "А ведь они живут своей жизнью" - подумала Аня. Сейчас они сядут в автобус, поедут домой, там их будет ждать семья, дети... Кто-то будет спать, кто-то выяснять отношения, проверять дневник, смотреть телевизор, вышивать.... Жить и умирать.... Устав от таких мыслей она отвернулась от окна и взяла в руки стакан с окончательно остывшим чаем. Отхлебнув немного, она взяла со стола книгу, открыла закладку и начала читать про себя причудливый текст арабской вязи "БисмиЛляхи Рр-Рахман ир-Рахим.... Йяяаа сииин..." она плохо помнила перевод это суры, но она очень любила ее. Знала, что в ней много мудрости, как и во всем Коране. Еще год назад она случайно прочитала перевод суры "Йя син" и с тех пор всегда читала ее, когда становилось тяжело и непросто.
За окном темнело, старые фонари плохо освещали дорогу. Да и на что там было смотреть? На свежевспаханные поля? или опустевшие рощи и леса?

Аня одела старый теплый свитер и вышла из купе.
- К вам можно? - спросила она у проводницы.
- Да, конечно, проходи!

В купе у Аллы было тепло и как-то по-домашнему уютно, висели кружевные занавески, лежали домашние тапочки. На столике красовалась симпатичная посуда, домашняя еда.
- Анют, ты ешь, не стесняйся. Мне сестра столько в рейсы постоянно готовит! Не успеваю съедать. Она у меня молодец.

За неспешной беседой и ужином выяснилось, что Алла родилась и выросла в Ярославле. Вышла замуж, родила дочь. В двадцать с небольшим ее бросил муж - она осталась совсем одна с ребенком на руках. Вот тогда она и пошла работать на железную дорогу. Сначала долго не хотели брать - все-таки ребенок маленький. Но она каким-то образом уговорила начальство, что малыш будет сидеть с бабушкой, и что работе это не помешает. И вот уже столько лет она работает на рельсах. "Полжизни в купе, - шутит Алла - но зато я столько мест повидала! И север, и юг, да я Россию лучше твоего учителя географии знаю! Знаешь, летом фрукты, осенью грибы! Красота! А вот еще и орехи!". Алла показала на ящик в углу купе - доверху наполненный кедром. В тот вечер из купе проводницы был слышен зычный женский смех...
- Ань, а ты расскажи про себя. Ты давно стала вот так одеваться? У тебя родители мусульманские что - ли?
Аня потускнела, улыбка сменилась грустным взглядом и тяжелым вздохом.
- Тёть Алл, я русская. Просто я ислам приняла.

- А... Ну понятно. Но в Бога надо верить. Я вот тоже себе иконку купила, - с этими словами она показала на место над дверью, там висела иконка Николая Чудотворца.
- Теть Алл, понимаете, это ведь вас не спасет от пожара. Эта бумажка сгорит, как и весь этот вагон. И ничего не останется от вашего спасителя. Защита и помощь только у Бога. В исламе Бог называется Аллах. Он Один, Един и нет у него помощников.
- Ань, ты знаешь, я в храм никогда толком и не ходила. Просто я же русская, христианка значит. Бабуля моя верующая была.
- Мы все ведь мусульманами рождаемся, просто родители вот из нас делают и христиан, и иудеев. Но Бог один. И я это поняла.
- знаешь, Анют, я вот смотрю и удивляюсь как же ты такая молодая, а о Боге думаешь. Я раньше такой не была. Я думаю, нам по молодости ничего такого не надо было. Да и сейчас вот молодежь совсем другая - пьют, курят...
- Такие мысли ко всем приходят. Рано или поздно, но приходят. Я даже не знаю когда я начала об этом думать. Ну ладно, тёть Алла, пойду я. Мне молитву читать надо.
- ой, да-да, конечно иди!

Аня вышла из купе с чувством успокоения и облегчения. Долгого дорожного одиночества она не вынесла бы.

После ночного намаза Аня снова посмотрела в окно. Снова станция. На этот раз небольшой поселок. Он также жил своей жизнью. Маленькие домишки с покосившимися заборами, палисадники с опустевшими деревьями, и люди - такие разные, с разными судьбами и разными глазами.

"СубханАллахи...." - заплакала Аня... Тяжело, было очень тяжело. Память не вырежешь, не сожжешь прошлого. Она смотрела на удалявшийся поселок, на мальчишек, махающих проходящему поезду, и плакала.... Где взять силы, чтобы жить дальше? Где? Сердце опустошено, словно сосуд, на дне которого едва теплится любовь.

Он вытерла слезы ладошкой, задернула шторки и легла на подушку, пахнущую порошком. "Ля хауаля куватта илля биЛлях - думала она. Все будет хорошо. Я смогу. Я поднимусь. Пусть никого нет рядом, но я смогу. ИншаАллах"

Наступило утро. Они уже проехали больше половины пути. Аня уже успела прочитать фаджр, а Алла принесла чай.
- на, дорогая, угощайся! Хочешь, варенье дам?
- Нет, спасибо. Достаточно чая.
- Ну, как хочешь. Я пошла.

Прошла очередная ночь. Аня уже собрала сумки и приготовилась покинуть это временное пристанище. В купе зашла проводница.
- ну ладно, Анечка, всего тебе самого хорошего в жизни!
- Спасибо тетя Алла. Вам тоже всего самого лучшего!

Они обнялись, и Алла помогла вытащить сумку к выходу.
- вон уже твой Альметьевск! Ладно, дорогая, отойди-ка, я сейчас тут все открою.

Аня неспешно спустилась с вагона, помахала проводнице и пошла к вокзалу. Началась новая жизнь альхамдулиЛЛяхи!

[pagebreak]

...

Анна впервые была в таком маленьком городе. Он не был похож на Москву. Был другим. Вообще каждый город, каждая семья, каждый человек - это свой мир. Попадая в него, ты сравниваешь, перенимаешь, отторгаешь какие-то позиции и принципы этого мира. В этом и состоит жизнь. Ты живешь в чьем-то мире, а кто-то живет в твоем. Ты живешь в городе, а город живет тобой, потому что без тебя он умрет. Так же и любовь: ты живешь кем-то, а кто-то тобой. Но иногда происходит так, что этот кто-то начинает жить кем-то другим, а может и чем-то, и твой мир кажется, дает трещину - как будто хрустальная оболочка тебя покрывается мелкими трещинками, словно паутинкой. Но на самом деле это не так - твой мир крепче и сильнее, чем ты думаешь. Важно только найти свой путь.

Так и Аня, она ушла. Ушла искать свой путь, который привел ее сюда - в тихий татарстанский городок, где жили такие же люди, так же рождались, женились, производили потомство и умирали. И теперь ей предстояло стать частью этого мира.
Она растерянно пошла к выходу - из этого временного портала надо было выбираться.

- Аняяя!!!! - послышался голос из безликой толпы встречающих - Анечкаа!!!

Невысокая девушка в хиджабе изо-всех сил размахивала рукой, давая о себе знать.
Аня еле пробралась сквазь толпу и обнялась с сестрой.
- Ну, наконец-то! Я так ждала. Я уже тут с семи часов стою, жду. У нас ночью такой дождик был! СубханАллахи! Мы с Фирузой почти всю ночь дуа делали, чтобы ты хорошо доехала! АльхамдулиЛля! АльхамдулиЛЛя! АльхамдулиЛля! - затараторила девчушка.
- Я тоже так ждала нашей встречи! Ну что, поехали? А где я буду жить?
- ой, да за это не переживай! Мы тебя устроим! Будешь на нашем этаже жить! Ты вообще, как? Как себя чувствуешь? все хорошо? в поезде не замерзла - на Аню посыпались вопросы как из рога изобилия.
- давай я тебе потом все расскажу.

Они пошли в сторону городского парка. Эльза, так звали девушку, была студенткой исламского университета, родилась в Чистополе, а училась здесь, в Альметьевске. С Аней они были знакомы довольно давно - полтора года назад обе оказались в летнем мусульманском лагере - так и познакомились. Вообще, мусульманкам свойственно быстро знакомиться и крепко дружить. Они с Аней были разными, но были совершенно идеальными подругами.

Город Ане понравился сразу - чистый, не слишком людный. Центральная часть напоминала пригород Москвы - неиспорченный рекламой пейзаж, ненавязчивые вывески магазинов, аккуратно подстриженный кустарник вдоль бульвара, неспешный ритм устанавливал свой порядок жизни. Никто никуда не торопился. Дома были невысокие, без лишний изысков - сказывалось советское прошлое города. Хоть на дворе стояла мокрая уральская осень город не потерял своего очарования. Знаете, бывает что и промокшая под летним ливнем девушка бывает прекрасной. Так же и Альметьевск - был серым и мокрым, но очень красивым. В такой город было невозможно не влюбиться. Ане он тоже сразу понравился - не возникало чувства "провинции", он был маленьким, но уютным и "своим".

Через десять минут они были уже на улице Марджани. Оттуда через дворы (надо сказать что это были очень чистые и ухоженные дворы) они пробрались к центральной мечети города. У Ани перехватило дыхание от такой красоты! Впервые она видела мечеть построенную в таком великолепном месте! Золотые своды и купола мечети ярко выделялись с любой точки, она была украшением города, а в особенности центральной его части.

- СубханАллахи, Эльза.... какая красота!
- Да, мне тоже очень нравится! Но у нас мечеть еще лучше! Ты была в Чистополе?
- Нет...
- Ну ничего, иншаАллах мы с тобой туда обязательно поедем, я тебе покажу свой дом и познакомлю с сестрами. Обязательно поедем на Гаит, иншаАллах!

Они подошли к мечети, на входе стоял охранник и внимательно посмотрел на них. А они скромно опустив головы прошмыгнули мимо него ко входу.
- Ань, пойдем, я скажу Джамиль-хазрату про тебя. Пойдем, потом посмотришь.

Девушка как зачарованная смотрела на внутреннее убранство мечети - расписные потолки, таящие в себе неведомые секреты.
Любоваться мим нужно долго и обстоятельно. Но сделать это мешала подруга, которая усиленно тянула Аню за руку:
- Айда, пошли! Потом посмотришь!

Они поднялись на второй этаж. Мечеть была огромной! Прошли через большой коридор, почти до самого окна и остановились. Эльза поправила платок, отряхнулась, выпрямилась и сказала, вздохнув:
- Ну все, пошли.
Аня оставила сумку в приемной - чтобы не смущать ректора медресе своим видом.
- Ассаламагалейкум, Джамиль-хазрат! - поздоровалась девушка, скромно опустив глаза в пол.
- Уаалейкумуссалам, кызлар. Я вас слушаю, - ректор говорил с ощутимым акцентом, что делало его речь еще более непринужденной и не такой церемонной.
- Джамиль-хазрат, меня Эльза Садыкова зовут. Я с первого курса. А это моя сестра, она русская. Помните я вам говорила. У нее трудная судьба. СубханАллах. И ей некуда идти. Она хочет учиться у нас. Можно?
- Да-да я помню. Так. Позови ко мне помощника.

Через минуту вошел секретарь. Нет, не девушка, а молодой человек. Это было религиозное заведение, а работа мужчины и женщины, да тем более такое тесное общение, становилось неприемлемым.

- Ильгам, чакыр эле Асхат-хазрэтне! *Ильгам, позови ко мне Асхат-хазрата!*
- Ярар. *Ладно*

Молодой человек удалился.
- Как вас зовут?
- Анна.
- А исламское имя у вас есть?
- А надо?
- Мне привычнее было бы называть вас исламским именем.
- Тогда Рахима.
- Вы из Москвы?
- Да.
- А кто ваши родители?
- Они немусульмане.
- Они не против, что вы приехали к нам учиться?
- Их нет в живых...
- Ля хауаля куввата илля биЛлях...

Дальше в воздухе застыло свинцовое молчание.
- Почему вы приехали сюда?
- Потому что мне некуда идти. И я хочу учиться.
- У вас нет родных в Москве?
- Они не одобряют Ислам. Мне трудно жить с ними.
- Ну что же. Вот и Асхат-хазрат, - с этими словами ректор встал и поприветствовал мужчину.
- Ассаламагалейкум, Асхат-хазрат! Халлэрегез ничек? *Мира вам, Асхат-хазрат! Как ваши дела?*
- Уаалейкумуссалам, Аллага шокер! *И вам мир, хвала Аллаху!*
- Вот девушка, Рахима, русская. Хочет у нас учиться. Оформите ее в одну группу к Садыковой, - с этими словами ректор кивнул в сторону Эльзы. И найдите ей комнату.
- Конечно, Джамиль-хазрат!
Девушки вышли из кабинета ректора, забрали сумки.
- Садыкова, подойди, - позвал Эльзу Асхат-хазрат.
- Сейчас сходи к Фатиме-ханум, попроси дать Рахиме комнату. Там кажется еще есть свободные места.
- Хорошо!

Они пошли в другой конец коридора и постучались в кабинет заведующего женским отделением.
- Фатима-ханум, ассаламагалейкум!
- Уаалейкум ассалам, кызлар!
С этими словами женщина встала и обняла сначала Эльзу, а потом и Аню. Это было для нее шоком, ну где еще так ты будешь обниматься с заведующим отделением?! Они улыбнулись, и прошли в кабинет.
- Садитесь.
- ДжазакАллаху хайран, - с этими словами они сели на стулья, стоявшие возле стола.
- Мне звонил Джамиль-хазрат и сказал что Рахиме нужна комната.
- Да, все так. Фатима-ханум, а подселить ее к нам не получится?
- Нет, к сожалению, наши комнаты двухместные. Но у нас есть свободное место в комнате у Аминовой. Будешь жить с ней. Хоть вы и в разных группах, но ничего, подружитесь. иншаАллах.

На лице Эльзы показалась грустная улыбка. "Аминова... - подумала она - ну ладно, зато от нас не далеко!"
- Вот тебе ключ. если что-то будет нужно - спрашивай у меня. И еще - у нас есть график дежурства, ты посмотри, ознакомься. И еще вот, - она протянула листок Ане.

"Правила поведения обучающихся в медресе им. Ризаэтдина Фахретдина", - гласил заголовок.

Девушки поднялись на третий этаж - в правом крыле располагалось женское общежитие, а в левом - мужское. Учились они в раздельных классах на втором этаже. Обе части общежития были закрыты тяжелой деревянной дверью с резными узорами - такую не сразу откроешь. Коридор бы украшен красивыми цветами в глиняных горшках. Они потянули за ручку двери и оказались в небольшом холле, там был проходной стол с журналом, висело расписание, а над дверью красовалась надпись "Нет Бога кроме Аллаха, и Мухаммад Его раб и посланник". За столом сидела красивая девушка в белом хиджабе и белом платке - дежурная.
- Ассаламу алейкум, Латифа! Это Аня, она будет у нас учиться, а жить будет в одной комнате с Султанией Аминовой.
- Уаалейкум ассалам! Добро пожаловать сестра! Подожди я тебя запишу.

Пройдя несложную процедуру Аня получила на руки белый хиджаб и платок - униформа дежурных.

- Вот и твоя комната, - сказала Эльза.

Аня постучалась и вошла.
За столом сидела девушка в синем платье и что-то писала.
- Ассаламу алейкум! меня Аня зовут, я с вами жить теперь буду.
- Оооой, уаалейкумуссалам! я так рада! А меня зовут Катя, но все знают меня как Султанию. Я тут уже устала одна жить. Моя соседка закончила в прошлом году, и я одна осталась. АльхамдулиЛля, я так рада, сестра!

Султания помогла Ане разложить вещи в шкаф, а всякие мелочи в тумбочку. Они разговорились и стало немного легче.

И тут они услышали чудный азан... призыв на молитву. Азан, на который хотелось откликнуться! Они одели платки и выбежали в коридор. Там их ждали Эльза и Фируза - две сестры, Эльза была немного старше и поэтому чувствовала свою ответственность за сестренку. Они подошли к двери, тихонько приоткрыли ее и выглянули в коридор - нужно было удостовериться, что братья уже ушли на намаз. Пересекаться с ними было нежелательно. Вторая лестница на женской половине была закрыта, поэтому приходилось пользоваться общей. Никого не было и девочки одна за другой вышли из помещения. Лестница на второй этаж была по-настоящему царской: большие мраморные ступени, покрытые зеленым ковролином, с позолоченными перилами, переплетавшимися загадочным узором тонких прутьев.

Они вошли в зал молитв. Братья уже стройными рядами сидели и ждали икамата. Женская половина была отделена деревянными ширмами, там сидели другие женщины и просто посетительницы мечети. Студентки быстро прошмыгнули на свою половинку.

Аня села на пол и посмотрела наверх. Она была шокирована! Изнутри красивая мечеть была еще великолепнее! Мелкая роспись на стенах, имена Аллаха, аяты из Корана... субханАллахи! Аня заплакала... Глаза разбегались от такой красоты! Но наибольшее удивление на нее произвела люстра - словно мелкие капельки утренней росы были нанизаны на тончайшую паутину, и собраны в прекрасный узор. Кажется, что потряси ее немного и все это светящееся чудо рассыплется в миг!

"Аллаху акбар... Аллаху акбар..." - имам начал читать икамат.
Братья как один поднялись на молитву.

Когда имам прочитал "аль-Фатиху" - мужчины одним голосом сказали "Амин", казалось стены дрожат и вот-вот этот мир разрушится. [/pagebreak]
[pagebreak]
Девочки вернулись в комнату. Аня легла на кровать и задумалась: "Как же быстро меняется в этом мире. Еще вчера я была так несчастна, а сейчас сижу в этом прекрасном месте. АльхамдулиЛляхи! Мама и папа обязательно порадовались бы за меня. Йя, Рабби Аллах!"
Вечер наступил незаметно, за разговорами с Султанией и уроками... Дни пробегали еще быстрее. Учеба была приятной, ведь каким обещал быть результат! Знание арабского языка, шариата и других наук, субханАллах.
Каждый вечер она садилась у окна и думала, думала... осознавала. Почему все в этом мире так. Ее нежное сердце понимало, что все по воле Аллаха и что нужно просто довериться, но пытливый разум не мог связать воедино все эти картинки, эмоции и ощущения. Разум словно был из другой книги - как черная реальность, опускающая на землю. Ты взлетаешь, а потом разум возвращает тебя шлепком по голове. И становится грустно. И как бы ты не проговаривал прописные, истины ты никогда не поймешь их, пока сам не проживешь!

На улице уже выпал белоснежный покров зимы - словно пуховое одеялко, прикрывающее спящего малыша. Мороз украсил своим рисунком окна домов, из которых тускло пробивался свет, за которыми шла жизнь. Жизнь проходила тихо-тихо. И мягкие хлопья снега, которые стесняются падать на землю днем, ждут ночной тишины, чтобы в полную силу засыпать городок белым чудом.

Наступили экзамены, которые все сдали хорошо. А после них - каникулы. Их-то и боялась Аня. Все разъезжались кто куда. Эльза и Фируза уехали в Чистополь, Султания возвращалась в родной Ижевск. А у Ани никого не было здесь, да и там... Она уже несколько месяцев жила этим городом, медресе. А теперь Альметьевск словно извиняется и просит покинуть его на некоторое время.

- Рахима... ассаламу алейкум...- послышался голос сзади.
Аня как раз шла прогуляться по городу. Она обернулась и увидела Юнуса.
- Уаалейкум ассалам, - тихо сказала Аня. Она повернулась и быстро пошла к воротам. Она боялась этого, не знала что делать, не знала, как быть.
- Рахима, подожди, - Юнус оглянулся, не наблюдает ли кто.
Аня шла, пока не покинула территорию мечети, а потом и вовсе ринулась быстрым шагом.

О Боже, что же это такое, - шептала Аня - зачем ему я?

Она добежала до ближайшего переулка и свернула налево, оглядываясь, пошла дальше.

Она была одна, ведь почти все уехали, а заводить новые знакомства по причине одиночества было не в ее правилах. Общение давалось ей нелегко, но уж если она открывалась, то во всю силу и дарила себя людям - всю, без остатка. Из учениц она дружила только с Эльзой, Фирузой и Султанией. С другими была знакома, но практически не общалась.

Зимний город прекрасен: маленькие частные домики были, как с детской книжки засыпаны снегом, березки опустили свои уставшие ветки почти до земли, большие сугробы жирной нитью грязного снега разграничивали дороги, редкое зимнее солнце почти прорвало облачную завесу неба.

Аня шла и думала: а как же теперь в Москве? Нет, она не скучала по мегаполису, она скучала по Лейле, уже несколько дней она не звонила. В Москве все точно также: бешеный ритм, сумасшедшая погоня за достойной жизнью, кровопролитная карьера... Москва.... Она всегда была такой. Такой и останется.

Она резко посмотрела на часы - приближалось время послеполуденного намаза. Нужно возвращаться в медресе. А там - почти никого... Конечно, несколько сестер остались, но Аня с ними не общалась. Она и думать забыла про дневное происшествие. Вечер ознаменовался легкой метелью и покалывающим ветром.

Она едва слышно прошла в мечеть и поднялась на третий этаж, взяла тахарат и, одев черную абаю, вышла с женской половины. Как раз муэдзин пронзил вечернюю тишину нитью азана, который, усиливаясь, в сердце каждого верующего звучал во Славу Аллаха. Прославляя, благодаря и преклоняясь перед Единственным достойным поклонения. СубханАллах!

Прочитав намаз, она поспешила вернуться в свою комнату, но тут перед ней возник Юнус.
- Рахима, почему ты бегаешь от меня? Не бойся, я не хочу сделать тебе ничего плохого, аузубилЛяхи!
- Нет, нет. Нельзя. Нам нельзя. Нет, нет! - Аня, склонив голову, попыталась обойти его, но он каждый раз преграждал ей дорогу.
- Рахима, ты меня не бойся. Я только хочу узнать тебя поближе.
- Зачем? - Аня посмотрела на него. И не смогла оторвать глаз от его взгляда. Нет, в нем не было ничего не обычного. Но она впервые смотрела на мужчину с такого близкого расстояния. Его глаза, они были такими.... такими.... такими родными.... Ей стоило больших усилий опустить свой взор. На щеках появился румянец. Она задернула платок вперед и убежала. А он... он так и остался стоять и смотреть ей вслед, убегающей от него дальше и дальше.

Аня забежала в комнату и упала на кровать. "О Аллах, зачем мне все это?" Она очень ругала себя за то, что посмотрела в глаза мужчине, брату, да еще и так близко... "Мне нельзя, нельзя..."

На столе нервно запищал телефон. "У меня родилась девочка! альхамдулиЛЛя!"
Ураааааа!!!!!! Лейла родила девочку!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Всю следующую минуту Аня прыгала по комнате и кувыркалась на кровати от радости.
АльхамдулиЛЛяхи! Хвала Аллаху, Господу миров!!!!!

Ночью Аня много думала о Лейле... Она теперь не только жена, но и мать. А как же Аня? Она так и останется одна? Внезапно ей стало очень горько и одиноко, и она снова заплакала. Она не позволяла себе слез одиночества со дня смерти своих родителей.... Полгода назад их жизнь оборвалась на Дмитровском шоссе. И в одночасье Аня осталась сиротой, мусульманкой в чужеродном городе, среди людской жестокости и непонимания, которая вытеснила ее за свой периметр.
Через два дня Юнус снова встретился с Аней в коридоре.
- Ассаляму алейкум, Рахима! Как дела?
- Уаалейкумуссалам, нормально. АльхамдулиЛЛях.
- Почему ты никуда не ходишь?
- Я не хочу, - спрятав взгляд в пол, ответила Аня.
- Пошли завтра прогуляемся до старой мечети. Не пойми меня неправильно, я всего лишь хочу тебя узнать. Я не хочу обидеть тебя.

"Правила не запрещают молодым людям и девушкам встречаться с благими намерениями" - мгновенно пробежала мысль в голове девушки.
- Ну хорошо. Завтра после зухр-намаза.
- Я буду ждать, Рахима.

На следующий день она надела черную абаю, брюки, чтобы было теплее и белоснежный платок. Она не хотела слишком уж приукрашиваться, ведь это грех. Она всегда старалась одеваться как жены сахабов - в просторную одежду, темную и плотную. В ее гардеробе почти не было юбок, уж очень они выделяли бедра и талию. А уж о брюках и говорить не нужно! Вот уж чего никогда не одели бы жены ансаров и сахабов, так это брюки с длинной рубахой или курткой.

Она неслышно вышла из женской части общежития. Долгие месяцы обучения научили местных девушек пробираться без единого звука, как кошки - мягко ступать лапками вдоль стены, быстро и не оборачиваясь... Юнус ждал ее внизу.
В этот день они много разговаривали: об исламе, о Пророке, о Коране.

Пришло время возвращаться назад.
- Юнус, где вы родились? - Аня никак не могла сказать ему "ты", он был на десять лет ее старше.
- Я родился на Кавказе, в городе Грозный. Мы уехали в Оренбург когда мне было семь лет. А потом родители хотели вернуться, но началась война.
- Понятно...
- Понимаешь, родители себе не могли простить, что уехали тогда и не смогли поддержать родных во время войны.
- Да, тогда всем было сложно.

Они возвращались в медресе, как Юнус неожиданно потянул край рукава Ани. Она испуганно одернула руку и посмотрела на него с удивлением и ужасающим вопросом "Зачем???!!!". Но он смотрел на нее и не мог наглядеться. Порозовевшие от мороза щеки, реснички, чуть одернутые инеем и глаза... в которых было все: прошлое, будущее и настоящее. Глаза, которые были роднее взгляда матери.
- Зачем ты сделал это? Нам ведь нельзя...
- Тогда ты бы не посмотрела на меня ни разу за этот день.

Аня лишилась дара речи. "О Аллах, что он такое говорит! АузубиЛЛяхи!" Она ускорила шаг, благо они уже дошли до мечети.
-Рахима, не обижайся. Просто.... просто.... я не хотел тебя обидеть.

Она убежала, крикнув ему через плечо:
- Салам алейкум!
- Уаалейкум ассалам... сестра - Юнус растерянно смотрел ей вслед.

Продолжение следует...

Живу как последний день зная, что впереди - вечность...

Жду с нетерпением сестра...

А что это значит? И на каком это языке???

Закончились каникулы. За это время Юнус и Рахима успели увидеться еще раз.
Вернулись девочки, похорошевшие и счастливые.
- Вай, сестра! Я так скучала по тебе! - забежала в комнату Эльза.
- Я тоже скучала, родная моя!
Девочки обнялись.
- Знаешь, моя мама очень расстроилась, что я не привезла тебя с собой. А тут еще братишка заболел. Ты знаешь, он ведь научился читать намаз! АльхамдулиЛЛяхи!

Еще полночи подруги обсуждали новости, а потом разошлись по своим комнатам.

- Анют, что случилось? - спросила Султания у подруги.
- А что? Что-то не так?
- Я по глазам вижу, что в наше отсутствие что-то произошло.

От пристального взгляда сестры было невозможно спрятаться даже на краю мира. И Аня сдалась - ее выдала улыбка и вспыхнувшие щеки.

- Аня.... Ну-ка, рассказывай!

И всю вторую половину ночи Аня подробно рассказывала Султание обо всем, происходящем в ее жизни.
- Джаным, он же тебя любит!
- Ну и что? Мне надо учиться! Мне надо получать образование!

В ту ночь Аня приняла решение - не встречаться с Юнусом, потому что это мешало ее учебе и выбивало из колеи.
Обычно они не пересекались, но вполне могли увидеться в коридоре и на джума.

Аня решила в феврале поехать в Москву, к Лейле, а для этого нужно было экстерном сдать полугодовые экзамены, и не просто сдать, а сдать хорошо. Поэтому отношения с представителями противоположного пола не входили в ее планы. Она усиленно стала готовиться к экзаменам, учить, читать.

- Ладно, я сейчас зайду в библиотеку за хадисами и вернусь, - сказала Аня.

Эльза и Фируза ушли на третий этаж.
Аня зашла в библиотеку, подошла к одной из полок и начала выбирать книгу, но тут ее напугал словно возникший из ниоткуда Юнус.
- Рахима, ты меня избегаешь?

Она резко отвернулась, прикрыв лицо книгой.
- Рахима, ты и разговаривать со мной не хочешь? Что случилось?
- Мне надо идти, пропустите меня, - она попыталась проскользнуть.
- Я тебя никуда не отпущу пока ты не скажешь мне, в чем я перед тобой виноват.
- Вы не виноваты. Просто мне надо идти, - она прикрылась книгой.

Щеки Ани предательски покраснели, а сердце колотилось в бешеном ритме. Она резко посмотрела на Юнуса:
- Мне надо идти, пожалуйста, пропустите меня, мне надо готовиться к экзаменам.
- Скажи, что ты не обижаешься на меня, Рахима.
- Я не обижаюсь. Пустите.

Такого взгляда Юнус не ожидал. Перед ним стояла не пугливая сестра - мусульманка, а девушка с глазами, как у рыси - точный, пронзительный взгляд, прямо в сердце, испепеляющий, превращающий его в слабого мальчишку. Он так и остался стоять, пока однокурсник не хлопнул его по плечу.

"Воистину, Аллах запретил нам смотреть в глаза - шайтан может сбить с праведного пути, - думал Юнус. - Но этот взгляд темно-серых глаз навсегда останется в памяти"...
чебные дни пролетали незаметно, до официальных экзаменов оставалось совсем немного и Аня понемногу сдавала все предметы

"СубханАллахи! Йя Рабби, Ты видишь, Ты знаешь, что я искренне хочу быть Твоей праведной рабой, прости мне эти мысли, которые мешают получать знания на Твоем пути! Избавь меня от шайтана и его наущений! Помоги разобраться с ситуацией. Ведь Ты Милостив, Милосерден", - думала про себя Аня.

- Знаешь, Султания... У меня... в общем...
- У тебя тяжело на душе.
- Да... тяжело. Меня беспокоит эта ситуация с Юнусом.
- Да? Я думала ты никогда об этом не заговоришь.
- Я думаю, он очень расстроен моим поведением. Ведь он и вправду не виноват. А я беспричинно избегаю его.

Неясно откуда, у Ани возникло чувство вины перед ним.
- Знаешь, я бы на твоем месте не принимала все его слова в штыки. Ведь он в принципе неплохой.
- Катя, я не хочу, чтобы меня что-то отвлекало от учебы. Для меня это самое главное. К этим знаниям от Аллаха я стремилась последние два года, и вот сейчас я здесь, учусь, читаю Коран, общаюсь с сестрами, получаю колоссальный заряд имана, и не хочу растерять его в погоне за мирскими радостями.
- Но тем не менее, эти радости не перестают существовать. Ты же знаешь, что семья для мусульманина - это одно из самых важных дел в этом мире. А у тебя не получится семьи, если ты так и будешь шарахаться от наших братьев, - Султания подошла к тумбочке и взяла платок - пошли, одевайся. Мы с тобой сходим кое-куда.
- Куда?!
- Я сказала - одевайся.

Девушки оделись, вышли на улицу и направились в сторону городской больницы. Большое пятиэтажное здание с множеством пристроек и корпусов выглядело монументально.

- Зачем ты меня сюда привела? Мы идем кого-то навестить? Тогда надо купить чего-нибудь...
- Нет, подожди...

Они прошли через красивую аллею и сели на скамейку вдоль тропинки.
- Вот смотри, - Султания показала на трехэтажную пристройку к основному корпусу, - это - родильное отделение».

Аня увидела на окнах бумажки с номерами палат. Внизу, под окнами, стояли новоиспеченные папаши, кто-то - изрядно выпивший, кто-то со щуплым букетиком цветов в руках, кто-то жестами пытался что-то показать. Из окон то и дело показывались молодые мамочки с завернутыми в пеленки малышами.

- Посмотри, вот это семья. Муж, жена и ребенок. Трое, которых соединил Аллах Своей волей. Сначала их было двое, и наверняка они любят друг друга. Они жили хорошо, но недавно узнали, что их будет трое, а дети - плод любви, венец брака, дар Аллаха. И они стали еще счастливее. Теперь их трое, а может - четверо и пятеро. И они благодарят Творца за то, что у них есть малыш - здоровый, долгожданный, любимый. И это еще один повод поблагодарить Всевышнего. Ты тоже должна иметь семью, потому что Аллах создал нас парами, и ты не можешь этого отрицать.

Аня задумалась...
- А вот там, в дальнем углу больничной территории стоит другое здание. Это - дом престарелых. Одинокие старики и старухи живут в нем, ожидая своего часа. Они очень тоскуют, поэтому часто приходят сюда, посмотреть на счастливые пары, порадоваться за них. Они ждут смерти в одиночестве, грусти и печали. Разве это хорошо? Наверное, у них тоже есть дети, внуки, но почему-то это их не радует. Они здесь брошены. Ты ведь не хочешь остаться на старости лет одинокой? Ты можешь иметь много детей, иншаАллах, и воспитать их в любви к Аллаху, в соблюдении шариата, чтобы таких домов одиночества стало меньше. Посмотри на второй этаж, видишь, там окна с бело-розовыми занавесками? Там лежат малыши, от которых отказались родители. Может быть, они родились больными, а может, и совсем здоровыми. Но они тоже одиноки. Они совсем крошки, но у них рядом нет мамы, которая возьмет на руки, успокоит, накормит и поможет в этой жизни. И этим деткам ты можешь помочь. К ним можно приходить, приносить подарки, вещи, но это будет все не то. Им ведь нужны любовь и ласка. И ты можешь с твоим будущим мужем усыновить такого малыша и открыть ему мир Ислама, вырастить благородным и добрым человеком. Аня, подумай... Учеба важна для тебя, но самое главное для каждой из нас - это жизнь ради Аллаха. Жизнь ради Аллаха - это как алмаз с огранкой, множество граней которого и составляют нашу жизнь - семья, учеба, даъват, знания, быт, отношения с родителями, работа, соседи, дети, Истина... Все это и есть наша жизнь.

Всю обратную дорогу Аня молчала и думала о словах Султании.

На лестнице мечети они увидели Юнуса.
- Рахима, постой.

Султания посмотрела на сестру, сжала ее ладошку:
- Я пойду, догонишь.

Аня очень обеспокоено посмотрела на Юнуса.
- Вы знаете, я хотела извиниться за тот случай в библиотеке. Я не должна была себя так вести с вами.
- Не извиняйся, я тебя понимаю. Рахима, ты не откажешь мне завтра в прогулке?

Аня подумала немного.
- Нет. Завтра перед аср-намазом. Хорошо?
- Хорошо, - обрадовался Юнус.

Она так и не посмела взглянуть на него.
- Ассаламу алейкум, брат.
- Уаалейкум ассалам...

В его голосе было что-то доброе и заботливое.

Весь вечер девушка не находила себе места. Она то и дело бралась за книгу, но ее мысли шли в неправильном направлении и задание совсем не училось, не читалось.

Был конец января. Казалось, что снег никогда не перестанет украшать Альметьевск. Круглые сутки под снежным покровом... Теплое девичье сердце, закаленное болью и испытаниями, не знало, что такое весна. Но всему приходит конец. Вот и в душе Ани начало зарождаться нечто новое, ранее не изведанное... То, что окрыляло, то, от чего сердце билось где-то у горла в беспорядочном ритме. Аня боялась признаться себе, что с ней и Юнусом что-то происходит, что эти прогулки в городе, скромные взгляды в коридоре между занятиями стали чем-то большим. Они много разговаривали, обо всем - об исламе, об истории, о разных городах и странах, о жизни...

Аня благополучно сдала все экзамены, тогда как всем остальным девушкам они только предстояли.

В кабинете ректора медресе раздался стук.
- Эйе, керегез! (Да, войдите)
- Джамиль-хазрат, к вам можно?
- Да, Рахима, проходи. Садись.

Вслед за Аней в комнату вошел помощник, Ильгам, чтобы ректор и ученица не оставались наедине. Шариат здесь соблюдался неукоснительно.

- Джамиль-хазрат, помните, я у вас отпрашивалась в Москву. К сестре. Я сдала экзамены и зачеты. И вот… Хотела сказать что готова уехать, - она протянула ему ведомость.
- Хм... Помню-помню... Так ты говоришь у тебя там сестра. Родная?
- Нет, сестра-мусульманка. Она ребенка родила, альхамдулиЛля, я хотела съездить в гости.
- У тебя ведь есть родственники в Москве?
- Да, мамина двоюродная сестра, но мы никогда не общались.
- Обязательно сходи к ним в гости, они твои родственники, и как бы там ни было, они переживают за тебя, - хазрат внимательно посмотрел на Аню.
- Хорошо. Я обязательно схожу, иншаАллах.
- Обязанность каждого мусульманина и мусульманки - поддерживать связь с родственниками. Забудь прошлые обиды. Теперь ты обладаешь достаточным количеством знаний, чтобы отличить хорошее от плохого.
- Да, альхамдулиЛля. Но все же этих знаний недостаточно.
- Скажи, Рахима, куда ты планируешь пойти после окончания медресе, куда поедешь?
- Я пока не думала над этим, Джамиль-хазрат. Наверное, поеду в какой-нибудь небольшой городок, буду преподавать женщинам и детям. ИншаАллах. Во всяком случае, на все воля Аллаха. Субхан ва Таъаля.
- Тут ты права... Ну что же. Можешь идти.

Она радостная выскочила из кабинета и побежала собирать вещи.
- Так, это не забыть, это не забыть... Хм! Чуть не оставила самое важное, - суетилась Аня.
- Подожди, не торопись, поезд только сегодня ночью, успеешь еще собраться.
- Да, то, что поезд ночью это плохо...
- Он ведь проходящий?
- Да. И стоянка всего несколько минут.
- Ну ничего, Юнус, Ильгам и мы с Эльзой пойдем тебя провожать.
- Да вы что! Не надо!! Я сама дойду.
- Ага! По ночному городу? Размечталась! Это распоряжение Асхат-хазрата. Так что не отпирайся.
- Ну, хорошо.

Аня обняла Катю. "Все-таки она стала другой - подумала Султания - раньше была похожа на запуганного зверька, а сейчас, машаАллах, расцвела и похорошела! АльхамдулиЛля!"
Наступил вечер. Аня собрала сумки и приготовилась к отъезду. Было грустно, хотя она знала, что едет ненадолго, все равно у нее было ощущение, что сюда обязательно хочется вернуться. Султания и Эльза уже оделись и ждали ее у выхода.
- Пошли, ну что ты так долго...
- Сейчас, минутку.

Девушки вышли из мечети, на лестнице их ждали Ильгам и Юнус. В полной тишине они дошли до вокзала. Цепкий мороз щипал кожу. Молодые люди переминались с ноги на ногу, а девушки стояли чуть поодаль.

- Ань, надеюсь ты скоро вернешься, нам будет тебя не хватать.
- Я тоже буду скучать по вам, ухтишки.

Она по очереди обнялась с девочками, украдкой посмотрела на Юнуса, который о чем-то разговаривал с Ильгамом, он повернулся невзначай и встретился с ней взглядом.... Эти бесконечно серые глаза с пушистой каймой ресниц.... СубханАллахи!

Подошел поезд, Аня постоянно оборачивалась на Юнуса, как будто ждала, что он подойдет, скажет, или хотя бы посмотрит. Она дала проводнице билет и паспорт, еще раз взглянула на Юнуса, он стоял рядом и держал еесумку. Аня долго, молча, смотрела на него, он немного наклонился к ней и сказал:
- Я буду очень ждать, сестра.... Возвращайся поскорее.

Она улыбнулась глазами, и спрятав взгляд, стала подниматься в вагон.

Москва совсем не изменилась. Все такая же официальная и пафосная. Неделя рядом с Лейлой и ее малышом пролетела бы незаметно, если бы не Юнус. Аня очень по нему скучала. Но за все пролетевшие дни так и не нашла смелости признаться в этом Лейле. Прежде открытая и общительная, Аня ходила грустная, с натянутой улыбкой.... Она тоскливо смотрела на маленькую Гузель, спящую на руках у мамы, и ей тоже захотелось также о ком-то заботиться и любить.

Прошло семь дней. Аня радостно встретила день отъезда. Поезд был утренним. Она собралась, попрощалась с сестрой и вышла из дома. Москва душила ее, она отвыкла от шумного и крикливого города, от обстановки вечной войны за жизнь. За такой короткий срок Аня успела полюбить Альметьевск, его жителей и родное медресе... Выйдя из метро на Казанский вокзал, она оглядела привокзальную площадь, магазинчики и киоски, проносящиеся автомобили и подумала "Прощай, Москва! Я возвращаюсь. Домой".

Пассажиров было много, и Аня вспомнила свой отъезд отсюда несколько месяцев назад... Тогда она была в худшем состоянии - вымученная несчастьями, одиночеством и непониманием, а сейчас - простая провинциалка, довольная своим положением и непричастностью к столице. Она с улыбкой смотрела на перрон, заполненный людьми, и встретилась взглядом со старушкой. Та стояла совсем рядом и смотрела на Аню, не отрывая глаз. Было в ее взгляде что-то родное, теплое.
Ее сморщенное лицо было очень добрым и знакомым. Аня удивленно смотрела ей в глаза несколько минут, а потом старушка подошла к нейпоближе и сказала:

- Яратып кал жирдэ, сонлама!
- Что? Что вы сказали? Я не понимаю!

Но старушки и след простыл... Она как сквозь землю провалилась.

Сутки напролет Аня думала над словами этой бабули. Может быть, она о чем-то попросила? Или еще что-то?

Родной Альметьевск встретил Аню колючей метелью. Вернуться в свою комнату было для девушки самым большим подарком. Султания и Эльза таинственно улыбались. В комнату вошла дежурная в белоснежном хиджабе и сказала, что Рахиму зовут к Джамиль-хазрату. Аня испуганно посмотрела на сестер.
- Наверное Джамиль-хазрат хочет услышать от тебя увлекательный рассказ о столице.
- Хм... Что, прямо сейчас, с дороги?
- А что? Вдруг ты что-то забудешь?

Девочки переглянулись и захихикали. Они-то знали, в чем дело!

Аня быстро встала и вышла из женской половины, спустилась на второй этаж.

В ректорате ее уже ждали Ильгам и Джамиль-хазрат.
- Проходи, Рахима, садись. Как ты съездила? Расскажи мне.
- АльхамдулиЛля, хорошо, Джамиль-хазрат.
- Как твоя сестра? Понравилось ли тебе возиться с детьми?
- Ну.... Везде свои трудности, но это приятные хлопоты, - улыбнулась Аня.
- Я позвал тебя, Рахима, по одному очень важному вопросу.
- Что-то случилось?
- Нет, не переживай все нормально. Рахима, ты сирота, учишься в нашем медресе и официально мы несем за тебя ответственность перед Аллахом Таъаля.
- Да, все так, Джамиль-хазрат.
- Рахима, знаешь ли ты Юнуса Рамазанова?
- Да, конечно – щеки Ани вспыхули, словно пламенем, - что-то случилось?
- Нет-нет, все спокойно, альхамдулиЛЛя. А давно ты его знаешь?
- Ну, месяца три... Джамиль-хазрат, что произошло?
- Рахима, он пришел ко мне просить твоей руки. Я твой махрем, и я хотел спросить у тебя - согласна ли ты стать его женой?

Аня едва ли не лишилась дара речи от таких новостей. Ее переполняло чувство негодования и радости одновременно. "Неужели он не мог спросить у меня? О Аллах, что делать?!" - мысли проносились в ее голове со скоростью света.
Джамиль-хазрат взял телефонную трубку и позвонил дежурному мужского общежития.
- Алло, кем анда? Кем анда сорыйм?! Юнусны чакырыгыз мина, тизрэк! (Алло, кто это? Кто это спрашиваю! Юнуса вызовите ко мне, срочно!)

Через минуту на пороге ректората стоял Юнус, очень взволнованный.
Аня сидела на стуле опустив голову. Он забеспокоился:
- Рахима, ты можешь не отвечать сейчас, но я хочу, чтобы перед Аллахом и людьми ты была моей женой.

Она усталыми глазами посмотрела на Юнуса и сказала хазрату:
- Свой ответ я дам завтра утром, иншаАллах. Я могу идти?
- Да, конечно, Рахима, иди.

Она вышла из кабинета и побежала в свою комнату. Слезы лились по ее щекам. "Нет, в комнату нельзя, там девчонки, они начнут спрашивать" - подумала Аня. И побежала на улицу. Холодный воздух ударил в лицо, Аня стояла на лестнице мечети и плакала. Плакала и улыбалась. Ее переполняло чувство - непонятное, новое... Любовь! Это любовь! Она лилась через край ее сердца, выплескиваясь слезами из ее темно-серых глаз...

Церемония никаха проходила здесь же, в мечети, ректор прочитал проникновеный ваъаз на тему семьи и важности соблюдения законов Аллаха.
Юнус и Рахима сидели чуть-чуть в сторонке. После праздничного обеда в столовой они стояли на крылечке мечети и смотрели друг на друга... Юнус тихонько взял жену за руку и сказал:
- Ну, что... Пошли домой?
- Пошли...

На улице был снежный декабрь, радующий жителей своими мягкими снегами и сугробами. Солнца не было уже несколько дней, зато был снег, который крупными хлопьями летел на землю, покрывая ее пушистым одеяльцем...
Юнус обнял жену и сказал, глядя на белый сверток:
- Мы назовем его Фархад, хорошо?
- Хорошо, любимый... Мы назовем нашего сына Фархад.

Живу как последний день зная, что впереди - вечность...

Очень интересно читать...