1001 ночь - Страница 2 - Форум
|
1001 ночь
| |
| Sarigul | Дата: Четверг, 23.08.2007, 23:56 | Сообщение # 11 |
Главная Мысль
Группа: Гл.Администратор
Сообщений: 3053
Репутация: 14
Статус: Offline
|  СКАЗКА О ЦАРЕ ШАХРИЯРЕ И ЕГО БРАТЕ
Аллаху слава, господину всех миров! Всемилосердному Владыке восхваленье! Благословенье Мухаммаду - хор веков С приветом вечным чуду каждого мгновенья… До дня суда пребудут звезды в глубине, До воскрешения пребудет их свеченье, И мудрость слова отзовется в тишине, Ведь сам сюжет содержит истины значенье… Сказанья древние текут по руслам лет… Их воды к будущим умам устремлены, Вникая в них, мы извлекаем Знанья свет, И познаем пути судьбы, что нам даны… Хвала тому, кто те сказания донес До наших дней, оставив внукам свой урок, А сказки тысячи ночей в одной вознес. В единой - тысяча! Храните сказки впрок. О том, что было и прошло я вам сейчас Порасскажу… Уплыла в вечность та пора… На островах далеких есть страна Алмаз, Где царь великий жил из рода Сансара. Войсками он владел да слугами, и было Два сына - витязей у славного царя: Два храбреца. Молва легенду сохранила, Народ любил троих, доверием даря… Вот воцарился старший сын в стране своей И управлял народом мудро, справедливо. Его все звали Шахрияр наш царь царей! Был молод, крепок он и царствовал красиво. А Шахземаном звали младшего, и он Жил в Самарканде, управляя тем народом, Был справедлив, миролюбив и умудрен, И правил славно, руководствуясь Законом. Великой доблестью был старший брат известен, Что не превысить никому, был ловким, смелым, Любил охоту, мир ему был интересен, Он был воистину прекрасным, сильным, зрелым. Так братья царствовали мудро и привольно… Прошло… лет двадцать, в совершеннейшем довольстве, Судьею каждый был, и жил народ достойно, Причины не было для страха, беспокойства. Вот старший царь и пожелал увидеть брата. Тотчас он визирю задание дает Скакать в далекий Самарканд, где жил богато Царь Шахземан. Письмо для брата старший шлет. А в том письме: - Да будет славен день, когда С тобой увидимся, я очень стосковался! Хвала Аллаху, я здоров в свои года, Хочу, чтоб рядом ты на время оказался. До Самарканда скачет визирь меж горами… Вот приказание донес. И вот уж в путь С шатрами, длинным караваном и дарами Собрался младший брат на старшего взглянуть. Когда настала полночь, вспомнил он в пути, Что позабыл в дары жемчужину для брата. Вернулся снова во дворец, чтоб дар найти, Да вдруг увидел он картину… хуже ада: Жена… в его постели рядышком с рабом… И обнажилась вдруг, за шею обнимая Раба из черных слуг… А в царском горле ком, И ярость вспыхнула, огнем его сжигая… В душе вскричал он: - Я свой город не покинул, А уж жена с рабом играет. Каково!? И, меч схватив, обоих на пол тут же скинув, Убил мгновенно, поразив измены зло… И в путь отправился он к брату своему. Дойдя до города великого, послал Гонцов и приветствием. Вот Шахрияр к нему Выходит с свитою. Час радости настал. Украшен город был гирляндами цветов, И царь встречающий обрадован немало, А младший брат… не находил в печали слов, Улыбка вежливая грусти не скрывала… Лицо увядшее, а тело ослабело… Вот Шахрияр с вопросом к брату своему: - О, брат, печаль тебя крылом, смотрю, задела? Скажи, случилось что, ослаб ты почему? Но Шахземан ответил: - Язва изнутри… Не стал рассказывать и даже отказался Он от охоты, хоть собралися они. И потому он во дворце тогда остался. А Шахрияр со свитой в горы ускакал. Стал младший брат на сад глядеть через окошко, Да вдруг увидел, дверь открылась… он узнал Полураздетых слуг, подвыпивших немножко… Потом вошла жена царя, что выделялась Своей невиданной красою, рядом с ней Идут невольницы, одна другой милей, Вот средь рабов она игривых оказалась… Идут к фонтану, вот уж скинули одежды… И сели вместе. А потом жена царя Вскричала: - О, Масуд, любовь моя, надежды! И черный раб обнял ее… при свете дня… И все другие обнимались, забавляясь Игрой любовною. А царь сказал себе: - Клянусь Аллахом, этим горем утешаюсь, Беда для брата горче, чем в моей судьбе… Печаль ушла его… Вот Шахрияр вернулся, Да увидал, что младший брат воспрял опять, Стал он расспрашивать. Брат грустно улыбнулся, И произнес: - Что пользы горечь вспоминать? Но тот настаивал, и брату брат открыл: - Я расскажу о том, что вид мой изменило, И почему в печали долго я так был, Но не скажу тебе того, что позже было… Узнай, когда… прислал ты визиря ко мне, Я снарядился в путь дорогу, но вернулся За той жемчужиной, что в дар привез тебе. А, возвратившись, я узнал, что обманулся… Моей женой! Она… с рабом, увы, спала… И я убил их, и приехал с этим горем. Вот та причина, в чем печаль моя была. А что до нынешнего вида… брат, не тронем Причину эту. Ты… позволь не говорить! Но Шахрияр настойчив был, и Шахземан О всем увиденном сказал ему… Таить Измену незачем, ведь вскроется обман! Разгневан Шахрияр: - Увидеть бы глазами! А Шахземан на это: - Просто сделай вид, Что на охоту уезжаешь. Ну, а сами Понаблюдаем из окна. Вот рог трубит, Все на охоту собрались, и царь тотчас Уехал за город, да, спрятавшись в палатках, Оделся там неузнаваемо для глаз, И возвратился во дворец… слугой в заплатках… Украдкой к брату он пришел и у оконца Они дождались появления царицы. Вошли рабыни и рабы при свете солнца, И разыгрались тут жена и все девицы… Да поступали так, как брат и говорил! Вдруг помутился ум царя в негодованье: - Не нужно царской власти нам! Я так решил, Что мы уедем, лучше смерть, чем те деянья… Пока мы сами не увидим, что бывает
Такое, как случилось с нами, и с другими, Мы будем странствовать… Никто судьбы не знает, Какими могут быть пути ее кривыми… Чрез потайную дверь покинули покои И долго странствовали дни они и ночи, Достигли Древа, где ручей вливался в море… Пленяя дивной красотою царски очи… Остались братья отдохнуть. Вот час прошел Дневного времени, и море вдруг вскипело, И взволновалось… Черный столб вдруг изошел Из вод бурлящих, да и поднялся до неба… Он приближался к Древу. Братья на верхушку Забрались тотчас же и стали дальше ждать. И вышел джинн, неся сундук свой на макушке, Вот снял его. Те продолжали наблюдать… Джинн был огромный и с большою головой, Широкогрудый и свирепый, ключ он взял, Открыл сундук и вынул ларчик золотой… Затем у ларчика он крышку приподнял… А из него выходит стройная царица, Подобна солнышку сама, глаза сияют, Бела, нежна, как будто чудо голубица, Власа медвяные ей бедра обвивают… Взглянув на женщину, тот джинн провозгласил: - О, благородная красавица, кого Похитил я в ночь свадьбы, о, царица сил, Пресовершенной красоты всей существо! Хочу поспать я! Следом лег на землю он, И возле ног ее уснул. Она ж взглянула На ветви Древа, издавая легкий стон, И двум царям головкой нежною кивнула: - Ифрита нечего бояться, спит уже, Слезайте с Древа, а иначе разбужу Я джинна! - следом разлеглася в неглиже, - Вы сами знаете, чего от вас я жду… Вонзите крепче! - Шахрияр тогда от страху Промолвил брату: - Выполняй же, что велит! А Шахземан в ответ: - Покорен я Аллаху, Но сделай первым ты, покуда спит ифрит… Тут подзадоривать друг друга братья стали, На это женщина им: - Хватит усмехаться! Коль перемигиваться вы не перестали, Я разбужу ифрита, есть чего бояться! И оба брата ей тогда повиновались, И приказание исполнили как надо… Затем она кошель достала, оказалось В нем ожерелье из перстней: - Моя награда! Семьсот перстней от тех владельцев, что со мной Имели дело на рогах ифрита. Дайте И вы по перстню с рук, но лучше золотой! И братья дали ей. - Да вы не забывайте, Что этот джинн ифрит меня похитил в ночь Моей же свадьбы, уложив затем в ларец, Ларец в сундук, ключами запер, наконец… И отомстить ему, конечно, я не прочь, Он опустил меня на дно седого моря, Где волны бьются в берега материков, Обрек красу на заточение в неволе, Но если женщина захочет, нет замков! Услышав мудрые слова, цари немало Им подивились, говоря уже друг другу: - С ифритом худшее случилось! И настало Вернуться время нам, избавясь от недуга… Вернулись братья к Шахрияру во дворец, Там царь… казнил жену, невольниц и рабов… И с той поры жестоким стал он, боль сердец… Невинных девушек брал силой в царский кров, Овладевал, а уж наутро убивал… Так продолжалося в течение трех лет. И возопили люди, свет того не знал! И не осталось в царстве девственниц… Но, нет… Нет завершения у сказок, что с востока! И вспоминают, что остались в царстве две Невинных девушки. О чудной их судьбе Молва летит, вскрывая тайну дней и срока…
|
| |
| |
| Sarigul | Дата: Пятница, 24.08.2007, 00:01 | Сообщение # 12 |
|
Главная Мысль
Группа: Гл.Администратор
Сообщений: 3053
Репутация: 14
Статус: Offline
| [c] Сказка о Хасибе и Царице Змей
Эзоп
СКАЗКА О ЦАРИЦЕ ЗМЕЙ Однажды в давние, предавние года
Веков минувших жил да был один мудрец,
Из древнегреческих сынов. Умам - отец.
Дионом звали, Даниялем иногда... Ученики внимали каждому из слов,
Что были сказаны учителем времен.
Ведь был он мудростью глубинной наделен.
Шли за советами в его светлейший кров. Его велению бесспорно подчинялись,
И до краев земли летела эта слава.
Однако в доме мудреца печаль бывала:
Хотел детей, а те никак не появлялись... И вот однажды в ночь, когда от слез не мог
Сомкнуть он глаз, ему на ум пришло: Аллах,
Да будет славен Он, внимает всем в веках,
Кто обращается к нему, чтобы помог... И нет привратника у этих славных врат.
Без счета милости Аллах являет щедро.
И попросил Дион сыночка вдохновенно,
Чтоб был наследник, как покинет жизни град... Домой вернувшись, он познал свою жену,
И в ту же ночь она ребенка понесла.
Вот так Аллах свершает все свои дела,
Дарует тем, кто обращается к нему… Дион же в плаванье отправился потом,
Попал в лихую бурю. Страшный ураган
Кружил корабль по разъярившимся волнам…
Смешались море с небом, следом грянул гром, Что и корабль разнес весь в щепки, и товар...
Спаслись немногие, кто стойкость сохранял.
Средь них Дион, хотя он в бурю потерял
Свои труды: лишь пять листов... от моря дар... …На берегу он сон увидел… так подробно…
Как будто он достиг вдруг острова мечты...
Похож на райский уголок, круг красоты.
Земля шафрановая, камешки подобно Алмазам крохотным, бриллиантами горят!
Сирени веточки колышутся привольно,
Даря волшебным ароматом и невольно
Царевны бабочки на запах тот летят... Обширен остров и обилен он благами,
И взгляд притягивает видом красоты,
Переполняя сердце праздником весны,
И опьяняя ароматными садами... А птицы трелями безудержно поют:
От тихих жалобных напевов до веселых,
А лани прыгают средь зарослей зеленых,
Похоже, здесь любовь нашла себе приют… Счастливым он на берегу тогда проснулся
И в состоянии таком дошел до дома,
Не сознавая, что дорога так знакома,
А будто в первый раз идет! Таким вернулся… В себя придя, он спрятал те листы в сундук.
А как кончина подошла, сказал жене:
- Уйду из мира преходящего к весне
Я в вечный мир, не избежать нам тут разлук... А ты ребеночка родишь мужского пола.
Да назови его Хасибом, воспитай
Как сможешь лучше. Ну, а вырастет, отдай
Ему наследство в сундучке. Скажи немного… Что как прочтет да смысл поймет из тех листов,
Так станет он умнейшим времени того,
Где будет жить, так и Аллахом суждено.
Пусть чтит Всещедрого Аллаха средь Богов. И по весне мудрец скончался, а жена,
И все друзья, ученики о нем рыдали.
Свершив обряд красивый, в землю закопали.
Вдова чрез месяц уж сыночка родила. И назвала его Хасибом, как хотел
Его отец. А звездочеты предсказали,
Что проживет он много лет, да без печали.
Но, коль спасется от беды, где скор предел, То после этого и мудрость обретет.
Ушли гадатели своим путем дорогой.
А мать воспитывала сына мерой строгой,
Однако мальчику учение нейдет... Пять лет ходил с пяти лет в школу - ничему
Не научился там. Из школы забрала
Его расстроенная бедная вдова,
И отдала уже учиться ремеслу. Но он и там способность все ж не проявил.
К работе руки были вовсе не годны.
Ей посоветовали: - Может... от жены
Сын понесет заботу. Ей же свет не мил... Она и плакала, просила - безуспешно.
И вот посватала за девушку его.
Но и тогда не взялся он за ремесло.
Тут дровосеки посоветовали: - Спешно Купи осла ему, веревку и топор.
Пойдет он с нами по горам дрова рубить.
Ему и нам доход, тебе поможет жить.
Не убивайся, что никчемен до сих пор, Ведь сын учителя он нашего, и мы
Ему поможем, а ведет его господь.
Что понапрасну горевать или пороть?
Ведь человека формируют лишь труды. А мать обрадовал весь этот разговор.
Она купила сыну все, что было надо,
И он пошел рубить дрова, рукам отрада,
Ведь не умели ничего до этих пор... Так покатились день за днем своим чередом.
Сын понемногу привыкал к труду, она
Успокоение в душе своей нашла.
Раз… оказались дровосеки под дождем, Да и укрылись все в пещере, а Хасиб
Пошел обследовать ее, да и набрел
На лаз в местечке дальнем, следом уж нашел,
Копая лаз, колодец. Что же перед ним... А в том колодце оказалось много меда!
И дровосеки, и Хасиб возликовали:
- Какое чудо Боги в дар нам ниспослали!
Вот в бурдюки сложили мед. Осталось много. Решили так, что здесь Хасиб постережет,
Они же в город отнесут и возвратятся.
Все так и сделали, и стоило стараться,
Богатство каждому несет чудесный мед. Когда в колодце оставалось уж чуть-чуть,
Они задумали с Хасибом не делиться...
В последний раз за медом сможет опуститься,
А доставать не станут: краток жизни путь... Так зло свершилось… а Хасиб кричал напрасно.
Молить о помощи осталось лишь Аллаха!
На дне колодца, умирающим от страха,
Он в неподвижности сидел, скорбя безгласно. Прошло немного дней. И матери открыли,
Что заблудился де Хасиб, его искали,
Нашли лишь кости, звери тело обглодали...
Так дровосеки вместе с матерью тужили... Немного денег дали ей, себе ж богатства
Они роскошные отныне обрели,
Забыв того, кого в колодце погребли,
И утеряв остатки совести и братства. Хасиб ослаб совсем без света и еды,
Тут вдруг на голову свалился скорпион,
Его он, скинув, раздавил, а сам нашел
Дыру, откуда тот свалился. От дыры Как будто свет и ветерочек доносились.
Он стал копать, и увидал затем проход,
И по нему пошел, увидел дверь и вход.
Он за кольцо дверное дернул, растворились... Две створки двери. Дальше он уже идет,
А свет все ярче, заболели уж глаза,
И видит пруд огромный, воды – бирюза,
А изумрудный холм свечение несет... Такой красы, такого дива никогда
Еще не видывал Хасиб: - Хвала Аллаху!
Мою мольбу услышал Он и стоны страха,
И вывел в царство заповедное раба... Вокруг холма блистали камни золотые,
Что на скамеечки похожи. Стал считать
Хасиб скамеечки златые. Как понять?
Двенадцать тысяч он увидел – кладовые! Он выбрал ложе по себе и сел в него,
И словно в обмороке был. Затем очнулся
От многих звуков и шипения, оглянулся
И тут… о, ужас! Тысячи змей, темным-темно... Великий страх сковал все тело и язык.
На всех скамейках были змеи великаны,
В пруду без счета змеек меньших. Только взгляды
Горящих глаз сияли. Он… чуть пообвык... К нему приблизилась змея гигант, она
На голове несла златое блюдо, в нем
Лежала змейка... с человеческим лицом!
Она с Хасибом разговор и повела... - Прекрасный юноша, не бойся слишком нас.
Перед тобой Царица змей, я их шахиня.
Скажи историю свою, открой мне имя,
И угостись моими яствами сейчас. При этом змейка на змеином языке
Сказала что-то. Все, вскочивши, поклонились,
А слуги тотчас за едою удалились,
И принесли большие блюда на себе... Там были яблоки, орехи и гранаты.
Хасиб, немного успокоившись, поел,
И стал рассказывать, что было, как хотел
Помочь он матери, ведь были не богаты, Но научиться ничему не мог он сам,
Тогда отправился дрова рубить, и мед
Нашел в колодце. Дровосеки... в свой черед,
Его покинули, и дальше... по часам... Он рассказал, как было дело для него…
А змейка слушала внимательно, пытливо,
При этом будто улыбалась, да красиво,
Да и глядела с пониманием, умно… Царица змей произнесла: - Удачно будет
С тобою дальше. Ничего не опасайся!
Мою историю послушай и останься.
И начала она: - Мир сказки не забудет... Однажды в городе Мисре жил славный царь.
И сын единственный Булукия при нем.
Царь мудрецом был и хранителем времен,
Оставил сыну он в наследство некий ларь. Но повелел жене надежно сохранить
Все содержимое его до самой смерти.
И смерть взяла его из этой круговерти
Туда, где станет он пророком вечно жить... Ларец эбеновый хранил внутри секрет...
Когда Булукия подрос, открыл он ларь,
И прочитал ту книгу, что оставил царь.
И возлюбил он Мухаммада вечный свет... В той книге много говорилось об Аллахе,
И о пророке всех времен, о Мухаммаде,
И о характере его, и о награде
Тому, кого возлюбит он, о божьем страхе. Тогда решил Булукия странствовать затем,
Чтоб разыскать и поклониться Мухаммаду.
Любви огонь подобен огненному саду,
Что не отпустит никого... извечный плен... Простившись с матерью, он в Сирию поплыл,
Оттуда вновь на корабле блуждал морями,
И вот однажды, подгоняемый ветрами,
Приплыл на остров и пошел бродить один. Похоже, он заснул, уставши, а, проснувшись,
Увидел свой корабль маленьким в волнах...
Что было делать? Но хранителем - Аллах!
Его услышал, ветерочком обернувшись, Повел туда, где люди раньше не бывали...
Булукия вдруг заслышал песни… от дерев,
От трав и птиц и, постепенно осмелев,
Зашел туда, где только змеи проползали, И тоже славили Аллаха и хвалу
Для Мухаммада возносили, напевая.
Вот собрались вокруг него они, играя,
И вопросили: - Ты откуда и к кому? Он отвечал: - Зовут Булукия меня,
Я царский сын, хочу увидеть Мухаммада,
Я из любви к нему попал в объятья сада,
Что как огонь в душе пылает, как заря... А кто же вы, о, благороднейшие твари?
Откуда имя Мухаммада вам знакомо?
И отвечали змеи: - Мы пришли из дома,
Что называется геенною из стари... Геенна так кипит, что два лишь раза в год
Она вздыхает, и великий жар исходит,
А с ним и нас, мельчайших тварей, в мир выводит,
В другой раз втягивает нас в горнило рот... - А есть ли змеи больше вас? – он им вопрос.
- Конечно, есть. Мы наименьшие из всех.
А Мухаммада знает каждая из тех,
Кто был у райских врат, кто радость рая нес... Без Мухаммада бы Аллах не сотворил
Ни нас, ни землю... Небеса, и ад, и рай,
Все сотворил Он Мухаммаду – выбирай!
Лишь для него Аллах и нас ему явил... Как услыхал Булукия эти все слова,
Его любовь еще сильнее запылала,
И он пошел, хвалу Аллаху воздавая...
Вот вновь у берега, и вот ему волна С попутным ветром лодку с парусом дала.
Он сел в нее, да и поплыл, куда не зная,
Доплыл до острова другого, Даль иная,
И по нему побрел неведомо куда... Дошел до места, где Аллаху все хвалу,
Как полагалось, возносили. Там и змеи,
Средь них была змея могучая, а с нею
Златое блюдо, на котором я сижу. Смотри, я - Белая Царица среди змей!
И на нее Хасиб уж смотрит, как впервые...
И восклицает: - Эти встречи дорогие!
Но я хотел бы в путь отправиться скорей... Царица молвила: - Не можешь ты уйти
До той поры, когда на гору Каф пора нам,
Тогда лишь с нами ты пойдешь как с караваном,
Тогда появишься ты вновь к лицу земли... Хасиб печален стал и все же попросил:
- Порасскажи мне об истории своей!
Быть может время пролетит так поскорей...
И наберусь я у тебя волшебных сил… Часть 2 Царица змей ему на это отвечала:
- Так слушай дальше... Я Булукию спросила:
- Кто ты, откуда и какая движет сила
Тобой, прекрасный господин? - и замолчала. А он на это мне: - Я сын того царя,
Что, все науки изучив, наследство мне
Оставил в книге. А ищу я по судьбе
Лишь Мухаммада, знать такая мне стезя... Любовью жаркою к нему я воспылал,
И разыщу его, во что бы то ни стало!
А я, Царица змей, ему и отвечала,
Чтоб он привет для Мухаммада передал. Затем Булукия простился уж со мною,
Сел на корабль и отправился туда,
Где в вечном городе извечная стена...
Он сел под нею, озаботившись судьбою... Тут подошел к нему ученый человек,
Что знал науки астрономию и слова,
И геометрию, и магию основы,
Науку духов, Тору, Библию и век. Он в книгах древних почерпнул так много знаний,
Что знал почти все в мире этом и за ним.
В одной из книг узнал, что таинством святым
Лишь Соломоново кольцо владеет. Дарий, Так звали этого ученого, прочел,
Что дар кольца всех подчиняет: и людей,
И джиннов сильных, птиц, а так же и зверей.
Когда скончался Соломон, то приобрел Успокоение на Острове Надежды.
Прах Соломона положили в гроб и дале,
Везли его Семью Морями в дальни Дали.
Чтоб не могли дивиться прахом тем невежды... Кольцо осталося на пальце у него.
Как ни старались джинны снять - не удалось.
И по Семи Морям проплыть не привелось
Ни одному из кораблей... Но отчего? Еще прочел он о траве, что даст возможность
Пройти все Семь Морей, да ног не замочив!
И подойти ко гробу, лик приотворив,
Однако есть и в этом деле трудном сложность... Траву волшебную найти совсем не просто.
Она растет в одном лишь месте. А змея,
Что называют все Царицей бытия,
Живет поблизости. Змея такого роста, Что помещается на блюде золотом,
А это блюдо носит змей большой. Трава
В ее присутствии лишь смелости полна,
И разговаривает нашим языком... Подходит Дарий сам к Булукию. Что сил
Молился тот Аллаху с просьбой о надежде
Найти и встретить Мухаммада, как и прежде.
Вот поздоровался с ним Дарий и спросил: - Кто ты, откуда и куда теперь твой путь?
- Я - сын царя из Мисра, звать меня Булукий.
Пошел я странствовать, ведомый лишь разлукой...
Хочу найти я Мухаммада, хоть взглянуть. - Благословит его Аллах! Идем со мной,
Приму как гостя дорогого я тебя.
Тот согласился, и пошли уже друзья!
А дома Дарий разговор повел такой: - Скажи историю свою мне, добрый друг.
Тут все Булукия ему порассказал,
И о любви, что к Мухаммаду испытал,
И о далеких путешествиях. Но вдруг, Как вспомнил он Царицу змей, так тут же Дарий
Без чувств упал, а уж, очнувшись, подивился...
И так к Булукию он другу обратился:
- Сведи с Царицею меня волшебных знаний, А я сведу уж с Мухаммадом. Знай, что время
Его явления… далеко отстоит,
Добыть кольцо с тобой нам прежде предстоит,
Лишь Соломоново кольцо ведет из плена, И нам позволит столько времени прожить,
Чтоб повидаться с Мухаммадом. Мы змею
Посадим в клетку, и отыщем ту траву,
Чей сок позволит по Семи Морям скользить... Такая в мире есть волшебная трава,
Что коль собрать ее, да сок потом отжать,
Да смазать ноги им, то можно и бежать
По морю, словно под тобою-то тропа. Затем вернем Царицу змей в ее страну,
И вот тогда до Соломона мы дойдем,
Ведь по Семи Морям как посуху пройдем.
Достигнем места погребения. К тому Возьмем кольцо, и станем миром управлять,
Как управлял наш Соломон, достигнем цели!
А после этого пойдем до Мрака щели,
Где бьет источник вод живых, и сможем стать Тогда бессмертными, и встретим Мухаммада!
На это так сказал Булукия: - Идем!
Я покажу тебе Царицу, мы найдем
Траву желанную, и будет нам награда! В дорогу Дарий взял бутылку с молоком,
Еще с вином, да клетку прочную. И вот
Проплыли морем, и нашли змеиный грот.
С приманкой спрятались за розовым кустом. От путешествия уставшие, они
Немного сами отдохнули, подкрепились,
И в наблюдателей прилежных превратились.
Итак, Царицу змей они подстерегли... А клетка с дверцею открыта, молоко
В одном из блюдец было налито, в другом
Вино снотворное, но вкусное притом...
Царица змей все это выпила... Вино Ее мгновенно усыпило. Дарий клетку
Закрыл надежно. В путь отправились друзья.
Змея очнулась и увидела себя…
На голове у человека, небо в сетку... И тут Булукия заметила она:
- Вот так ты платишь за добро, о, сын Адама?
- Не беспокойся, - тот ответил, - нет обмана,
Мы лишь найдем траву! Волшебная трава Нужна затем, чтобы пройти нам Семь Морей.
Потом тебя опять на место мы вернем,
Ты не сердись, что мы тебя с собой везем.
Ведь говорят-то травы… в близости твоей! Так много дней, ночей до острова они,
Где эти травы прорастают, плыли морем.
Змея смирилась с этим горьким приговором.
И вот тот остров! Вот вперед они пошли... И в самом деле... травы тихо говорили
О всех достоинствах своих, лечебных взварах,
Что можно сделать, заживляющих отварах,
И вот заветную нашли, о чем молили... Та говорила: - Если сок мой поотжать,
Да этим соком смазать ноги, то вода
Не тронет ног, и все известные моря
Всухую можно как по брегу пробежать! Друзья собрали той травы, отжали сок,
Налили в склянки, закупорили, тогда,
Помазав ноги, в путь отправились. Змея
На волю вышла, подошел и этот срок. Когда до острова Царицы добрались,
Она спросила: - Семь Морей, а дальше что?
Ей рассказали, а она вдруг: - Ни за что!
Те вопрошают: - Поясни же, потрудись! - Все потому, что сам Аллах великий милость
Явил когда-то Соломону, а не вам!
Кольцо волшебное – то дар его словам:
- О, подари мне власть, - просил он, - что не снилась Земным созданиям!
Всевидящее око!
Кольцо не сможете вы взять иль отобрать.
Была трава средь тех, что вы могли собрать,
В которой сила продлевает жизнь без срока... Услышав это, опечалились друзья.
Потом ушли они путем дорогой дальше.
А что Царица змей? Она, как было раньше,
В своем уж царстве, но увидела змея... Упадок полный: твари немощными стали...
Но как обрадовались змеи-то Царице!
Да принялись вокруг змеиться и кружиться.
- На гору Каф пора идти, в далеки Дали... Тут вновь Царица посмотрела на Хасиба...
- Спасибо, Белая Царица, - он промолвил.
Но я о доме почему-то все же вспомнил.
Вели же слугам отпустить меня, спасибо! Царица молвила: - Не можешь ты уйти
До той поры, когда на гору Каф пора нам,
Тогда лишь с нами ты пойдешь как с караваном,
Тогда появишься ты вновь к лицу земли... Хасиб печален стал и все же попросил:
- Порасскажи мне об истории своей!
Быть может время и пройдет так поскорей...
И наберусь я у тебя волшебных сил. Часть 3 Скажи, что стало, как покинули тебя
Те двое жаждущих кольца от Соломона?
Смогли ли Семь Морей пройти, дойдя до трона,
Где Соломон из века в век хранит Себя? Тогда Царица змей рассказ свой продолжала.
- Друзья намазали волшебным соком ноги,
Да по Семи Морям пошли, как по дороге,
И без опаски утонуть! Им море стало Земле подобным, и внутри, и по верхам.
Они разглядывали все морские дива,
Дельфинов, рыб, кораллы, ракушки - красиво!
Предела не было бескрайним чудесам. Итак все Семь Морей играючи прошли.
Вдруг видят чудо из чудес: большую гору,
Что изумрудным цветом вся открылась взору.
Возликовали: - Мы достигли! Мы смогли! Подходят ближе, там течет такой ручей,
Что на хрусталь похож, а все-таки живой.
Земля из мускуса, пещера под горой...
Они в нее, а там - красоты для очей! Там ложа мраморные, спинки с вензелями,
Вокруг скамеечки из золота стоят
Числом неведомым, мерцают и горят.
А в центре ложе Соломоново... с огнями... Сам Соломон в одеждах шелковых зеленых,
Расшитых золотом с алмазными камнями,
По краю выстроченных нитью с жемчугами,
Напоминающих искусство просветленных… Рука лежит его спокойно на груди,
И перстень царственный блестит, что солнце днем!
Тут Дарий так сказал: - Мы вместе подойдем,
Ты заклинания, что знаешь, все прочти... А я тем временем сниму его кольцо.
Но только он сумел приблизиться, змея
Вдруг появившись, зашипела им: - Нельзя!
Да криком жутким закричала на него... - Не повернешь назад, считай, что ты погиб!
А следом дунула великим дуновеньем.
Заколебалось все неведомым веленьем,
Но Дарий словно бы не слышал этот крик... Безумным сделавшись, он мела стал белее...
И заклинания без счета повторял,
На Соломона лишь глядел и все желал
Лишь одного - кольца достичь, и все не смея... Змея опять ему: - Коль ты не повернешь,
То я сожгу тебя!
Булукия услышал,
И в тот же миг из той пещеры быстро вышел,
А Дарий слышит вновь: - Уйди, а то умрешь! Не испугался он, и руку протянул
К кольцу заветному. Тут дунула змея,
Да в тот же миг всего до пепла и сожгла!
А уж Булукия упал… и сном уснул... Вот тут господь помог спасти его Джабрилу.
Тот светлый ангел взял за плечи и отнес
Его на остров, где он сам когда-то рос,
Да разбудив Булукия, дал ему и силу... Затем приветствовал его и вопрошал:
- Откуда вы пришли в пещеру, для чего?
Тут все подробно, почему и отчего,
Булукия ангелу небесному сказал... - Знай, я пришел в пещеру из-за Мухаммада,
Лишь потому, что Дарий мне пообещал,
Что как кольцо он Соломоново бы взял,
Так появилась бы ему и мне награда, Что можно долго будет жить, воды напившись
Того источника, что рядом будет с нами.
Но Дарий там сгорел! Я видел то глазами!
Я ж здесь очнулся, пред тобою очутившись... Коль ты спаситель мой, прошу я, расскажи
О Мухаммаде мне, надежды крохи дай!
Ответил ангел: - Не сердись, не укоряй,
Но Мухаммада время все же впереди... И далеко тебе идти своей дорогой.
Затем Джабрил на небо синее вспарил,
И ничего уже в ответ не говорил...
И опечалился Булукия с тревогой... Он сам себе сказал: - Немедленно очнись!
Припомни то, что было прежде и прошло...
«Ей рассказали, а она нам: - Ни за что!
Мы вопрошали: - Поясни же, потрудись! - Все потому, что сам Аллах великий милость
Явил когда-то Соломону, а не вам!
Кольцо волшебное – то дар Его словам:
- О, подари мне власть, - просил он, - что не снилась...» Все это вспомнил он и в горечи своей
С горы спустился и пошел до брега моря,
Да сел у синих вод и, сам с собою споря,
Всю ночь сидел и слушал пение морей... А утром взял намазал ноги снова мазью,
Да и пошел по морю, словно по траве...
И днем и ночью, все дивясь на дива те:
На чудо, ужас и красу многообразья... Не уставая, шел Булукия по водам,
И, наконец, достиг он острова мечты...
Похож на маленький оазис красоты.
Земля шафрановая, в речке по порогам Подобно яхонтам тут камешки блестят!
Жасмина веточки колышутся привольно,
Даря волшебным ароматом и невольно
Царевны бабочки на запах все летят... Деревья лучшие из всех, что есть у нас,
С плодами крупными, на солнце наливными,
Ручьи звенели голосами молодыми,
Фиалки, розы и гвоздики – радость глаз! Там вместо дров камарский лист лежал алоэ,
Там не камыш, а сладкий сахарный тростник,
И всевозможные сорта цветов – цветник,
И в чудном сне не может сниться нам такое... Обширен остров и обилен он благами,
Объединяет много разной красоты,
И наполняет сердце праздником весны,
Да опьяняет ароматными садами... А птицы всеми голосами тут поют:
От нежных жалобных напевов до веселых,
Газели прыгают средь зарослей зеленых,
Похоже, здесь любовь нашла себе приют. Всем сердцем острову Булукия дивился.
Но вместе с тем уж понял: сбился он с пути,
Которым шли недавно с Дарием они.
Гулял до вечера, пока не утомился. Но было странным ощущение, что он
Уже бывал на этом острове волшебном!
Не только видел, но касался сам к целебным
Плодам и травам или видел раньше сон… Забрался на ночь он на дерево густое,
И стал раздумывать об этой красоте,
Как вдруг внезапно море вспенилось в волне,
А из него идет… чудовище морское... И громким криком закричало, так что звери
Мгновенно в страхе разбежались кто куда...
А у Булукия тотчас же голова
И заболела. А на море вновь вскипела Волна огромная, и страшные, морские
Оттуда дива появлялись, вновь и вновь...
Их было много. Закипела в жилах кровь,
Булукия в страхе наблюдал. Средь них иные Держали в лапах драгоценные каменья,
Другие что-то бормотали без умолку.
И так всю ночь на берегу, как бы без толку
Они толпились, вызывая удивленье... Там были звери, что в пустынях раньше жили...
И леопарды, львы, и барсы, и верблюды.
Подумал юноша: - А эти - то откуда?
И тут же вспомнил: дно морское – быль пустыни... Наутро все ушли обратно в сине море...
А уж Булукия намазал мазью пятки,
Да поспешил уйти подальше без оглядки.
И вот уж новый остров, словно при дозоре... Он по поверхности воды дошел к нему,
А там гора, а под горою-то долина,
Которой не было конца и середины,
Вся из магнита, неизвестно почему... Там были звери: и пантеры, и тигрицы.
Он возле моря присмотрел себе пещеру,
Задумав спрятаться, а там… уже пантера
Готова кинуться... Нигде ему не скрыться. Намазал мазью снова ноги и вперед.
Едва успел он от пантеры ускользнуть,
Пока она шаги замедлила чуть-чуть,
Не сомневаясь в том, что пища не уйдет… Вот снова по морю спешит по темноте...
Так море третее прошел он до утра.
И снова остров... Он, конечно же, туда,
Деревья там с плодами сочными в листве. Он кинул камнем, сбил плоды, да и поел.
Хваля Аллаха, стал по острову бродить.
Так десять дней провел, но негде было жить,
И вот в четвертом море ищет он предел. Натер стопы и снова по морю пошел.
И днем и ночью... Снова остров впереди.
Весь белый, белый из песка, и не найти
Деревьев, кустиков... Лишь ястреба нашел... Он дальше в путь по морю пятому идет,
И много дней, ночей без отдыха... И вот
Совсем уж крохотный чудесный островок.
Земля и горы как хрусталь, и мир поет... А под землею жилы… точно золотые!
Деревья странные, диковинные, чудо!
Цветы как золото, свеченье ниоткуда!
Но вот стемнело, распахнулись кладовые... Все то, что днем сияло, в звезды обратилось!
И красота, какой на свете не бывает.
Как будто ветром солнца веточки качает,
Все изнутри глубинным светом засветилось... Он отдохнул на этом острове. С зарею
Намазал соком ноги, снова по волнам...
И снова остров открывается глазам.
Там две высокие горы, а под горою Нашел деревья с очень странными плодами.
Как будто головы людей, что за власа
К ветвям подвешены. А звуки, что гроза:
То смех, то плач, и все с живыми голосами... А под другой горой опять растут деревья.
На них плоды… на птиц похожи, что за лапки
Как бы подвешены, головкой вниз, цыплятки -
Уж на верхушке, словно связаны коренья... Нашел Булукия большое древо, там
Плодов не видно, и решил заночевать.
И стал об острове он снова размышлять,
Да об уроках, что Аллах назначил нам… А море вспенилось с вечернею зарею,
Да стали на берег-то девы выходить,
Русалки дивные, в словах не объяснить,
Под это дерево пришли, а уж с собою В руках несли они алмазы дорогие.
И стали камешками весело играть,
Да неизвестные напевы напевать,
И всю-то ночь они резвились, молодые... Наутро вновь Булукия соком-то натер
Стопы усталые и дальше поспешил.
Он шел и днями, и ночами, уж без сил,
А нет ни острова, ни холмика. А взор Продолжение сказки ЗДЕСЬ
Сообщение отредактировал sarigul - Пятница, 24.08.2007, 00:04 |
| |
| |
| Sarigul | Дата: Пятница, 24.08.2007, 00:12 | Сообщение # 13 |
|
Главная Мысль
Группа: Гл.Администратор
Сообщений: 3053
Репутация: 14
Статус: Offline
| О РОЖДЕНИИ СЫНА ЦАРЯ Счастливый царь!
Послушай сказку о судьбе
Царя древнейшего, чье имя Шахраман,
Он был велик, богат, годами же был стар,
Но без ребеночка, наследника в стране… А размышлял он и печалился не зря…
Вот как-то визирю сказал: - Боюсь, умру,
Погибнет царство. Средь потомков не найду
Того, кто правил бы страной после меня… На это визирь отвечал: - Аллаха воля!
Быть может, он свершит впоследствии и то
О чем ты мыслишь, положись же на него,
Взмолись к нему, в том человеческая доля… Вот царь поднялся, омовение свершил,
Молитву в два раката с просьбою Аллаху,
Потом призвал жену на ложе, снял рубаху,
Познал ее, да в то же время сотворил…
Благодаря Аллаху дело…
Зачала
Царица сына. Так свершаются дела. И родила в свой срок подобного луне
При полнолунии сыночка - дар судьбе! И царь назвал его Луною всех Времен,
Что по-арабски прозвучит Камр аз-Заман!
Украшен город был, устроен славный бал,
В литавры били всю неделю. Одарен Был каждый житель. А младенцу нянек дали,
И он воспитывался в неге и величии,
Превосходя всех соразмерностью в обличии
И красотою. Восхищаться люди стали! Отец любил его так сильно, что расстаться
Не мог ни днем, ни даже ночью, опасаясь
Напастей всяческих, и все же полагаясь
На провидение - судьбы нельзя бояться… Когда царевичу шестнадцать лет прошло,
Решил женить его отец, пока жив сам.
- О, царь, - воскликнул визирь сказанным словам, -
Решенье правильно! Женить пора его! Тут Шахраман велит: - Царевича зовите!
И тот смущенный появился пред отцом.
- Камр аз-Заман, пора невесту под венцом,
Женись! - а тот в ответ: - О, батюшка, простите, Не склонен к браку я, и к женщинам не склонна
Моя душа, начитан я об их коварстве
И вероломстве, разрушающем все царства.
Ведь и поэт сказал о них неблагосклонно: «…А коль о женах вы расспросите меня,
То рассудительнее вряд вы найдете.
И коль седа глава да мало серебра,
То рядом с женщиной… ума не обретете…» Другой добавил так: «Не слушайте вы жен -
Вот наилучшая покорность! Тот несчастен,
Кто вручит женщине узду, тот побежден
В своих достоинствах, беде лишь он подвластен…» Затем добавил сын: - О, батюшка, на брак
Не соглашусь я даже страхом смерти, нет!
Царь Шахраман был огорчен… Такой ответ
Не ожидал он…
А в глазах султанских… мрак… Но из любви не стал он просьбу повторять,
Не стал гневить он сына. Ласкою, быть может,
Уговорит потом, Аллах ему поможет…
Зачем же время торопить и подгонять… Так год минул, и хорошел Камр аз-Заман,
Красноречив, изящен… Стал он искушеньем
Сердцам влюбленным, грациозным в обращенье,
Цветущим садом для тоскующих он стал… Его лицо смущало полную луну,
Он соразмерен был и строен как бамбук…
Вот год еще прошел, и царь зовет не вдруг
Для разговора сына, важного ему… - Дитя мое, - царь Шахраман сказал, - хочу
Женить тебя, султаном сделав, прежде чем
Уйду из жизни я по воле перемен!
Услышав это, сын в ответ: - Пусть огорчу Тебя, отец… повиноваться был бы рад…
Но я прошу, молю… тебя, не принуждай
Меня жениться и печаль не умножай.
Читал я в древних книгах: женщины - то ад… «Коль кто распутницей обманут - не свободен,
Хоть тысячу замков он построит на земле…»
Так говорил поэт, прислушайся ко мне,
«Обманут женщины и тех, кто им угоден…
Далеких, близких…
Из-за них мы горесть пьем!
Они красивы, но и красятся-то всласть,
Они коварны, и в коварство клонят впасть,
Так мы в несчастии, страдая, и живем…» А вот другой поэт со знаком мудреца
Сказал о них: «И даже если к воздержанью
Зовете женщину, одно лишь наказанье…
Она, что кости на земле от мертвеца… Их речи, ласки ночью отданы тебе,
А утром руки их и ноги… не твои…
Ночуешь в сладости, с зарей уже… в пути,
А сладость дарится другому при заре…» Услышав сына и мудреные реченья,
Царь от любви к нему настаивать не стал,
А лишь любовь усилил. Вечером призвал
К себе он визиря: - Опять душе мученья… Я говорил о браке с сыном много раз,
Не соглашается со мною, дай совет.
- О, царь времен! - услышал он такой ответ, -
Пусть год еще пройдет… Тогда ты дай приказ, Но не тайком с ним речь веди, а в день суда,
Когда все визири, эмиры рядом будут,
И все войска услышат речь и не забудут.
Он устыдится отказать тебе тогда! Вот царь обрадовался радостью великой,
И год о свадьбе с сыном он не говорил,
А к двадцати годам тот зрелым мужем был,
И совершенством стал, луною полноликой. Сияли щеки от румянца, взгляд метал
Златые молнии, а волосы черны,
Что ночь, а мысли пониманием полны.
Подобным чуду он красавцем нынче стал! И вот день праздника, великого суда…
А во дворце вельможи, воины, эмиры,
Пышнее вряд ли вы увидите картины.
Вот царь послал за сыном, сын пришел туда… Поцеловал он землю между рук отца
И встал пред ним, а руки держит за спиной.
И вот отец ему, качая головой,
Слова доносит, повторяя мудреца: - Знай, о, дитя мое любимое, что я
Велел тебе явиться нынче для того,
Чтоб пред собранием народа своего
Дать приказание тебе, тебя любя… Не прекословь мне, а жениться обещай,
Возьми же в жены дочь любого из царей,
Чтоб я порадовался в старости моей,
Да чтоб утешился. Любую выбирай! Камр аз-Заман невольно голову склонил,
Но тут же вверх поднял и вот… глаза в глаза
Он смотрит пристально с безумьем, как гроза,
И юный пыл лицо огнями опалил: - Я говорил тебе уже, что не женюсь,
Хотя б и смерть пришла с отместкою ко мне,
Но что сказать, отец великий, о тебе?
Ты стар, но ум твой… мал, я этого стыжусь! И руки он освободил из-за спины,
Да стал размахивать уж в гневе на отца
С бесстыдством юности, насмешкой наглеца,
Утратив меру перед взглядами толпы… Тогда царя настигла ярость всех царей,
И закричал на сына он, чем устрашил
Его и всех, кто в это время в зале был.
Да приказал: - Схватить его! В тюрьму скорей! Как может быть ответ таким перед народом!?
Ты в безнаказанности жил и потому
Так груб с отцом! Я научу тебя уму.
Его схватили слуги, а перед уходом Отец добавил: - Если б кто-нибудь другой
Такой проступок совершил, ему не жить.
Велю тебя я в башне старой заточить,
Чтоб охладился ты горячей головой… А был разрушенный колодец в этой башне,
Но рядом с ним все слуги чисто подмели,
Постель поставили и коврик принесли,
Большой фонарь, свечу, чтоб стало чуть поярче… Ведь даже днем там было сыро и темно.
С разбитым сердцем и печалью на душе
Камр аз-Заман на ложе лег и в темноте
Стал упрекать себя, что действовал грешно: - О, прокляни Аллах всех девушек и жен,
Обманщиц скверных! Если б слушал я отца,
Не оказался б у печального конца,
Теперь навек я… в башне мрачной заточен! Вот как он думал, а великий Шахраман,
Закончив день свой на закате, удалился
В покои царские да с визирем закрылся.
С обидой так ему: - Несчастнее я стал, А ты причина в том, что здесь произошло!
И что же ты мне посоветуешь теперь?
- О, царь великий, я прошу, ты мне поверь,
Ведь на царевича затмение нашло… Оставь в тюрьме, и пусть пройдет пятнадцать дней,
Потом зови его к себе и повели
Жениться снова. Согласится - горьки дни,
Что в заточении от мира и людей… Совет понравился царю, но все ж не спал
Всю ночь от горечи. Так сына он любил,
Что в тот же час его всем сердцем и простил,
Да как на углях раскаленных пребывал… Глаза же слез пролили много. Вот, что было…
А сын тем временем, когда настала ночь,
Слуге велел зажечь фонарь и выгнал прочь,
Да стал корить себя за дерзость, сердце ныло… Он говорил душе своей: - Моя душа,
Иль ты не знаешь, что заложник сын Адама
Своих речей и языка - обитель срама,
Иль ты забылась, языком моим греша? Потом глаза его пролили много слез,
И он в раскаянии изрек слова поэта:
«Знай, смерть несет оплошность уст, что без совета,
Оплошность ног безвредна, разве стукнет нос, Когда споткнется, а со временем опять
Он будет здрав». Потом молитву совершил,
Да сел читать Коран, фонарь же не тушил,
Разоблачился от одежды, чтобы спать, Да лег в рубахе, что из шелка, голова
В повязке мервской, стал подобным он луне,
Когда она бывает в зрелой полноте,
Плащом укрылся и уснул он сном тогда, Совсем не ведая о скрытом и не зная,
Что Провидение готовит по судьбе,
А сокровенное хранится в глубине
Времен бессчетных, срок всему определяя…
|
| |
| |
| Sarigul | Дата: Пятница, 24.08.2007, 00:13 | Сообщение # 14 |
|
Главная Мысль
Группа: Гл.Администратор
Сообщений: 3053
Репутация: 14
Статус: Offline
| О ДЖИННАХ По Провидению та башня оказалась
Забытой много лет… В колодце римском том,
Что мрачным залом окружен со всех сторон,
Жила Маймуна - джинна дочь, что там осталась Потомством Иблиса проклятого, вот так…
Когда треть ночи миновала, то она
Поднялась вверх колодца, также как всегда,
Да свет увидела в том месте, где был мрак… Ифритка долгий срок жила в колодце этом,
Но никогда еще не видела того,
Чтоб свет горел, да изумилась глубоко:
- Что за причина? Что же светится тут светом? Она увидела вдруг евнуха в дверях,
Пройдя сквозь дверь, под покрывалом - человека
Узрела спящего, невиданного веком:
Фонарь у ног, свеча горела в головах… Ифритка крылья опустила, сев у ложа,
Ошеломленная красой его и видом,
Да плащ сняла с него с невольным вздохом-криком…
Лицо мерцало, щеки рделись, пахла кожа… Волшебным мускусом! Маймуна задрожала
В восторге сладостном: - Аллах благословен!
Нет бога выше, чем Аллах, для все времен!
Как хорошо, что я красавца увидала! Клянусь, не буду я вредить ему, о, нет,
И никому не дам из маридов сгубить
Его красу, но как могло такое быть,
Что у колодца он, и что мерцает свет? Потом ифритка между глаз поцеловала,
Плащом укрыв Камр аз-Замана, и, крыла
Шатром расправив, полетела в никуда,
И к небу нижнему приблизившись, устала… Да вдруг услышала шум крыльев от ифрита,
Что звали именем Дахнаш, тот испугался,
Как под Маймуной, да в когтях вдруг оказался,
И затряслись его поджилки, честь забыта… Он стал молить ее защиты: - Заклинаю
Тебя я именем владыки Сулеймана!
Я расскажу тебе про чудо без обмана,
Но только сжалься надо мной, я умоляю! Не причиняй мне зла, Маймуна, дочь царя!
И сердце сжалилось ее на те мольбы:
- О, лжец проклятый, расскажи, что видел ты,
Да лгать не смей, а то поплатишься зазря… - Я расскажу тебе, что видел в эту ночь,
Такой диковинки ты в жизни не видала,
И, я уверен, что об этом не слыхала!
Но разреши потом лететь мне вольным прочь! - Клянусь я именем владыки Сулеймана,
Дауда сына, мир обоим, если ты
Солжешь мне нынче, кости сброшу с высоты,
А перья все повыдираю, зло шайтана… А правду скажешь, то уж с миром отпущу.
Ифрит Дахнаш на это ей: - Согласен я!
Маймуна славная, царица, госпожа!
Об этом чуде я всю правду доложу! Летал я ночью за китайскою землей
По островам, что на Семи морях стоят,
Земля Гайюра там, дворцы огнем горят
На островах, оберегая мир, покой… И видел дочку я красавицу его,
Не сотворил Аллах прекрасней красоты,
Чем лик ее, ее волшебные черты!
Язык немеет и может ничего Сказать достойного, я только опишу
Штрихами качества: вот волосы, что ночь
Разлуки с близким, а лицо - сказать невмочь,
День единения, представить попрошу, Коль локон свой она распустит, в тот же миг
Четыре ночи нам явится, а когда
К луне лицом она сама обращена,
То две луны сияют, голос нежен, тих… А нос как меч, а щеки - алое вино,
А губы - розовый коралл иль сердолик,
А вкус - мучительный огонь, коль кто приник…
Грудь - восхищение, а разум - свет Его! Хвала Аллаху, руки мягки и нежны,
Все соразмерно, и не будь на них браслетов,
Текли ручьем бы с ароматами букетов!
Слоновой кости груди, спелостью полны. Живот, что складки из египетских материй,
Парчой расшитые, а стан - воображенье,
И он покоится на бедрах - искушенье,
Все остальное, словно действие мистерий! Я краток был, ведь если стану говорить,
То ты устанешь слушать, дивная Маймуна,
Отец той девушки - подобие тайфуна,
Царь нападающий, что битвой жаждет жить, Он не страшится смерти, свергнет даже ночь,
Жесток и мрачен, а зовут Гайюр его,
Владыка многих островов, но существо
Всех тех невиданных богатств - царевна дочь! Он свез к себе богатства всех земных царей,
Построил семь дворцов невиданной красы
И все для дочери, и свез туда дары,
Разнообразные по роскоши своей. Сребро и золото, агаты и алмазы,
Ковры из шелка и посуда из фарфора,
Нефрит и мрамор, что достойны разговора,
И драгоценные металлы, и топазы. Молва пошла о той царевне по градам,
И все цари желали свататься, но нет…
Она давала всем царям один ответ:
- Я не хочу мужчины… сердцу и годам! Сама я царствую и правлю я людьми,
Зачем мне муж, который станет править мною?
И все подарки, что везли, бросала морю,
А царь держал ее все время взаперти, Поскольку дочка заявила: - Заведешь
Речь о замужестве, возьму тогда я меч
И, к животу приставив, кровь заставлю течь,
А острие ты за спиной моей найдешь! Когда отец услышал грозные слова,
То испугался за нее и заточил
В высокой башне, а царям он объявил,
Что сумасшедшею вдруг сделалась она… Дахнаш сказал ифритке: - Я лечу к ней в ночь
Из-за любви, но ей вреда не причиняю!
Она прекрасна, и тебя я заклинаю,
О, госпожа, слетай увидеть эту дочь! И коль захочешь, накажи меня, а нет,
Тогда мне вольную дай волею своей…
Тут опустил крыла он…
- Знай же, дуралей, - ему Маймуна отвечала, -
Меркнет свет,
Когда возлюбленный мой спит! Сегодня ночью
Его я видела! Как можешь утверждать,
Что есть краса, что самому ему подстать!
Хочу немедля убедиться я воочью! Давай, на время мы двоих соединим,
Ты принесешь свою царевну в этот зал,
Что здесь под нами, да чтоб мигом ты слетал!
Тогда мы тут по красоте их и сравним! Все так и сделали ифриты. В тот же час
И в ту же самую минуту это сталось:
Что двое царственных детей вдруг оказались
Друг подле друга, не открыв при этом глаз… Однако следует заметить, что накидка
Была на девушке редчайшей красоты,
Венецианская рубашка, тонки швы,
На рукавах… узор из слов, златая нитка: «Три вещи ей мешают в доме вашем быть:
То зависть взглядов и завистливые стоны,
Чела сиянье, драгоценностей трезвоны,
И амбры дух прекрасный, что не позабыть… Но если скроет лик волшебным рукавом,
И, если снимет все уборы, что потом?»… Тут стали джинны в лица вглядываться так,
Что изумления скрывать уж не могли:
Те двое были так похожи, так близки,
Как брат с сестрою! В этом был, конечно, знак… Дахнаш воскликнул: - Я клянусь Аллахом, чудо
Моя возлюбленная! Нет ее милей!
Маймуна вслед: - О, разнесчастный дуралей,
Ослеп ты вовсе или лгать тебе все любо? Ведь мой возлюбленный красивей во сто крат!
Да разве истину сокроешь? - тут она,
Поцеловав его, стихи произнесла:
«Взглянув в глаза твои, любой уж был бы рад! Что до хулителя мне дело, пусть бранит,
Но колдовство твое мне сердце разрывает,
Ведь даже меч такого счастия не знает,
Когда в сражении он танец свой творит! Как тяжело мне бремя сладости любви,
Поверь, рубашку на себе нести… я слаб!
И только страстью я силен к тебе, узнав
Блаженство истины и нежности твои… Но не имей я сердца, как душа твоя,
Я не был столь же тонок. О, луна небес!
Своею прелестью ты чудо из чудес!
И не найдется слов, чтоб выразить тебя!» Потом добавила она слова свои,
Что были тоже, посмотрите, не плохи: - Лгут воспевающие Юсуфа красу,
В тебе одном их сразу множество, о, да!
Страшна для джиннов я, с тобою же нежна,
Трепещет сердце, страшно мне, что я умру… Уйти стремлюсь я, опасаясь милых глаз
И соглядатаев, но сколь же принуждать
Себя придется? Мне уже не убежать…
Сгораю пламенем любви к тебе сейчас. В восторг пришел Дахнаш от сладости тех слов:
- Как хорошо ты описала! Я скажу
Об этой девушке Будур, и пропою
Свою касыду, что прекраснее всех снов. «Пусть за любовь к тебе бранят они меня…
Но ошибаются невольно… Подари
Сближенье мне и тем уж душу исцели,
Что погибает, удаляясь от огня… В слезах, влюбившись, пребываю, и они
Текут кровавыми ручьями из-под век,
И растворяюсь я в потоках этих рек
Из слез горючих, о, красавица, внемли! Пусть я лишусь любви, коль мысли в темноте,
Коль зло задумаю, пусть мне она наскучит,
А сердце призраку неверному поручит,
И пусть я сам тогда останусь в немоте…» - А вот еще слова, что рвутся из меня:
«Я пьян вином любви моей, и в наважденье
Танцуют слезы глаз в великом наслажденье,
Стремлюсь к тебе, Будур, волшебница моя! Не знаю я, о чем сильнее я страдаю:
О тех глазах, что меченосны, иль о стане,
Копье несущем, иль сражен я волосами,
Что как кольчуга из колец, но погибаю… Она промолвила, когда я дознавался
У всех кочевников на каждом полустанке
О ней единственной, прекрасной персиянке,
Когда в пыли я придорожной оказался: - В душе своей найди меня, направь же взор
Ты на меня, любимый мой, найдешь тотчас!
И я смотрел, смотрел до боли моих глаз:
- О, дух, ты где? Какой несешь мне приговор?» Услышав это от Дахнаша, джинния тоже
Сказала: - Очень хорошо! Но все ж ответь,
Кто здесь прекраснее!
- Будур! Зачем смотреть!
- Ты лжешь, бессовестный, и слушать-то негоже! Вот стали криками друг друга прерывать,
Пока Дахнаш смягчил, как можно, речь свою:
- Пусть будет истина твоя не на беду,
Но мы не можем и в согласье пребывать… Пусть спор наш третий разрешит!
- Согласна я! - Маймуна вскрикнула и хлопнула в ладони,
Тут появился джинн горбатый поневоле,
С семью рогами, что любого устрашит… Поцеловал он землю перед госпожой
Да так спросил: - О, дочь царя, чего желаешь?
- Кашкаш, - она в ответ, - желание ты знаешь,
Спор разреши меж нами страшной головой! Затем она ему историю с начала
Всю рассказала, и тогда ифрит вгляделся
В принцессу с принцем и надолго засмотрелся…
И подивился красоте двоих немало. Такого зрелища не видел он ни разу:
Они, обнявшись спали, сходные прелестно
По красоте, сомненья были неуместны!
Остолбенел ифрит… ответил он… не сразу: - Клянусь Аллахом, коли истины хотите,
То я скажу: по красоте они равны,
По совершенству, блеску, прелести - равны!
А различить по полу можно, рассмотрите… Один мужчина и одна из них девица,
Но у меня в запасе способ все же есть,
Что нам позволит превосходство то учесть:
Разбудим мы лишь одного. Кто загорится Любовью жгучей к своему соседу вдруг,
Тот будет ниже красотою, чем другой!
И трое джиннов в знак согласья головой
Враз покачали. А Дахнаш мгновенно круг Проделал в облике блохи… да укусил
Камр аз-Замана. Тот вскочил и стал ногтями
Карябать место от укуса, а глазами…
Он вдруг блаженство несказанное вкусил… Увидев девушку, что рядом с ним лежала!
Нежна, прекрасна, ароматна, как цветок,
Румяны щечки, ротик - зрелый лепесток,
А грудь высокая торчит без покрывала. Венецианская рубашка в кружевах,
На голове платок, унизанный камнями
И драгоценными, цветными жемчугами,
И ожерелье - не опишешь на словах… Ошеломлен был ум его, природный жар
Зашевелился в нем, к соитию толкая,
И он воскликнул, сам себя не узнавая:
- Что захотел Аллах - то будет! Это дар! Потом он руку протянул и распустил
Рубахи ворот, обнажая это тело,
И уж душа его под небо улетела,
И он великое желание впустил… Будить он стал ее. Она… не просыпалась:
Отяжелили джинны сон ее, конечно.
Он стал трясти ее: - Проснись! - она беспечно
Спала. И странным это юноше казалось… Он так подумал: если мой отец женить
Таким вот способом желает вдруг меня,
То я наутро соглашусь - судьба моя!
Иль сам о девушке тогда начну просить! И не пройдет с момента этого полдня,
Как я достигну близость с чудом наяву!
Для поцелуя он нагнулся уж ко рту,
И задрожала тут Маймуна, вся кипя… Дахнаш от радости взлетел, но в тот же миг
Камр аз-Заман вдруг устыдился: - Подожду!
Быть может, это все подстроено к тому,
Чтоб испытать меня! - Такое он постиг, Что этой девушке здесь велено лежать
И соблазнять его, ничуть не шевелясь.
А уж потом отец расспросит, подивясь
На то, что сделал он. - Мне нужно устоять! Не то он станет вновь бранить: - Так отказался
Жениться ты? А сам ее поцеловал!?
- Я удержу себя, - себе он приказал, -
В залог возьму ее кольцо, - и удержался… А на кольце с прекрасным камнем слов слова:
«Я обещание не в силах позабыть,
И сколько б времени от взора не таить,
Я целовать смогу лишь кроткие уста… Клянусь Аллахом, не смогу покинуть я
Свою любовь и даже если перейдешь
Ты за предел любви моей, меня найдешь!
На этом мир стоит и вертится земля!»… И на мизинец он надел ее кольцо,
Да повернулся к ней спиною и… уснул…
Возликовала тут Маймуна: - Лишь взглянул,
Но не притронулся, отвел свое лицо! Вы посмотрите, как достоинства его
Превелики! - И с этим джинны согласились.
- Мы это видели и с этим мы смирились.
Он совершенен, но проверим и ее. Маймуна тотчас же в блоху и превратилась,
И вот она в одеждах девушки, к пупку
Проникла следом, чуть спустилась по нему,
И на два пальца ниже челюстями впилась… А та, глаза открыв, уж села как струна,
Да вдруг увидела красавца, что храпел,
Но совершенством был Аллаховых всех дел!
Залюбовалась на него тогда она… Его уста как Сулейманова печать,
А щеки словно бы цветы от анемона…
Будур в безумии забыла свод Закона
И начала его глазами целовать…
Да так воскликнула в душе она своей:
- Клянусь Аллахом, этот юноша чужой
Лежит в постели этой рядышком со мной!
Позор девичеству и гордости моей! Но все внутри меня… раскрылось для любви,
И рвется сердце! Если б знала раньше я,
Что этот юноша посватал за меня,
То согласилась бы, не медля. Обними, О, господин мой, глаз прохлада, и проснись!
Она пыталась разбудить его, но тщетно…
Маймуна сделала, что спал он безответно…
Будур молила же: - Любимый, пробудись! И красотой моей воспользуйся сейчас,
И насладись, и поиграй со мной, молю,
Моими прелестями, я тебя люблю!
Но почему не открываешь ты мне глаз? Тут вдруг царевич захрапел, тогда она
В душе воскликнула: - Гордишься красотой!
Своим изяществом, хоть рядом ты со мной!
Быть может, это просто заговор отца… Он не позволил показать, что ты не спишь?
Он клятву взял с тебя, ко мне не прикасаться,
Чтоб красотой моей тебе не обольщаться?
Ужели ты со мною… не заговоришь? Да посмотрела взглядом вздохов без числа…
И все внутри ее огнем затрепетало:
- Похитил разум ты, - она ему сказала… -
Ну, почему не отвечаешь на слова? Ты притворяешься? - затем она опять
Трясла его, да вдруг заметила кольцо!
Тут крик раздался, исказилося лицо…
- Клянусь Аллахом, стала я уж понимать! Ты мой возлюбленный и любишь ты меня!
Пришел ко мне, а я не помню ничего,
Что ты свершал… А перстень взял ты для того,
Чтоб утвердится, да и властвовать любя… Не заберу кольцо свое, но поищу,
Что мне взамен забрать, любимый, от тебя,
И тоже властвовать, воистину любя…
Она прижалась тут к любимому плечу, И удержаться не смогла, поцеловала,
И потянула руки, чтобы посмотреть,
Что можно взять себе, на пальчик бы одеть…
Рука скользнула к животу и… разыскала Там интересное… А сердце… раскололось,
И страсть вскипела, так как в женщинах всегда
Сильнее страсть, чем у мужчин, во все века!
Она смутилась, как иголкой накололась… Взяла и перстень от мизинчика его.
Затем в уста с желаньем сильным целовала,
Но ей и это показалось все же мало,
Так не осталось мест запретных для нее… А после этого придвинулась к нему,
Взяла в объятья и уснула в тот же час…
Возликовала тут Маймуна в этот раз:
- Вот и решился спор наш к благу моему! Высокомерие и гордость доказал
Нам мой возлюбленный, но я тебя прощаю, -
Она Дахнашу так, - свободу обещаю,
Хоть ты упрямство понапрасну проявлял… Кашкаш, снесите вы с Дахнашем деву эту
Туда, где взял ее марид. - И тот в ответ:
- Я повинуюсь с послушанием, мой свет!
И вот Будур уж дома, в спальне до рассвета…
|
| |
| |
| Sarigul | Дата: Пятница, 24.08.2007, 00:14 | Сообщение # 15 |
|
Главная Мысль
Группа: Гл.Администратор
Сообщений: 3053
Репутация: 14
Статус: Offline
| О КАМР АЗ-ЗАМАНЕ А на заре царевич сладко потянулся,
Про деву нежно вспоминая и дивясь,
Но не увидел он ее, оборотясь!
И окончательно… от горечи проснулся! Камр аз-Заман весь ритуал, что поутру
Обычно делает, свершил и, помолившись,
К слуге вполголоса уже оборотившись,
Сказал рассерженно с претензией к нему: - Сауаб, скажи-ка мне, кто девушку забрал,
Что здесь спала со мною рядом, где она?
- Клянусь Аллахом, - тот в ответ, - но не спала
С тобою девушка! Ты сон, поди, видал? - Злосчастный раб, ты лжешь бессовестно, к чему?
Иль умудрен ты столь, что хочешь обмануть
Меня, царевича? - но тот не смел взглянуть,
Лишь повторял, что не понятно то уму… И рассердился очень вдруг Камр аз-Заман,
Да стал он бить слугу, но тот не сознавался,
И вот в колодце он уж силой оказался,
Царевич пытками пытался вскрыть обман… Вода в колодце холодна и так темна,
Что было страшно окунаться, как в могилу.
Слуга кричал и вырывался, что есть силы,
Но у царевича крепка была рука… Вот через час, когда измучился вконец
Слуга в отчаянии, он так и произнес:
- Я расскажу, но весь я вымок и замерз,
Пусти одеться, дай вздохнуть мне, мой мудрец! - О, подлый раб, - воскликнул принц, - когда б ни смерть,
Что на тебя глядела пристально, ты мне
Не рассказал бы, что случилось в темноте!
Иди, обсохни! - Тот помчался словно смерч… Да так бежал, пока к царю упал он в ноги…
…А тот рассказывал, что ночью он не спал,
Да все о сыне безнадежно горевал,
- Быть может, были мы излишне, визирь, строги? Боюсь, случится что-нибудь, придет беда…
- Не бойся, - визирь отвечал, - оставь его
На месяц времени в тюрьме лишь для того,
Чтоб просветлела от безумья голова… Вот тут слуга взмолился: - О, султан, прости,
Но бесноватым стал твой сын! - и рассказал
О всем, что было с ним. Разгневался султан:
- Какая девушка? Он был ведь взаперти!? Увы! У сына ум ушел? Виновен ты, -
Вот так он визирю, - ты мне совет сей дал,
Чтоб сын в темнице неудобной пребывал!
И что случилось? Вот… нашествие беды! Иди немедля, разберись и возвращайся!
Приходит визирь в башню, тихо вопрошает
За что слугу казнил царевич. Тот… вскипает
Да вновь кричит: - И ты мне лжешь? Не притворяйся! Но чуть смягчившись, вспомнив девушку красу,
И уловив внезапно тонкий аромат
Ее присутствия в себе, как миг услад,
Заговорил уже спокойнее ему: - О, визирь, девушка по нраву мне была!
И видел я ее глазами наяву,
А не ушами! Или, думаешь, я лгу!?
О, скверный старец, так куда ушла она?! Подговорили вы ее, чтобы молчала?
Чтоб притворилась спящей крепко, говори!
- О, господин, словам советника внемли!
То сон привиделся тебе, но явь настала… Камр аз-Заман схватил за бороду его
И, навернув ее на руку, стал трясти,
Да бить ногами, кулаками… - Отпусти, -
Взмолился визирь, - я скажу про существо… Отец велел скрывать о девушке рассказ,
Но обессилел я, ведь старый человек,
И нет терпенья моего, - вот так он рек…
Остановился тут царевич, гневен глаз… - Так почему же ты терпел все униженья,
И лишь теперь решился правду рассказать?
- Да не велел же царь мне правдой отвечать!
Она понравилась тебе? То… вне сомненья? - О, да, понравилась, жениться я хочу!
Иди, уведоми отца теперь об этом!
Душа в любви моя, сияет белым цветом,
Ускорь женитьбу, а не то поколочу! Тут визирь с радостью: - Конечно, хорошо!
Почти не веря, что живой уйдет отсюда,
И, спотыкаясь от испуга и недуга,
Он поспешил к царю с опаскою, грешно… Придя, сказал тому: - Пропал у сына ум!
И все поведал, что случилось…
- Виноват! -
Вскричал на это царь, - казню тебя у врат
За твой совет! Ты мне ответишь, злой колдун! Ты мне подсказывал в начале и потом…
Клянусь Аллахом, если сын мой не в себе,
То ты прибит гвоздями будешь на доске
Под самым куполом, с шутовским колпаком! Потом, остыв чуть - чуть, пошли они вдвоем
На обезумевшего сына посмотреть…
Тот в позе мрачной продолжал еще сидеть,
Да вдруг вскочил, как будто вспомнивши о чем… Вот подошел к отцу, вдруг… слезы капать стали…
И произнес он: - Кто оплошность совершил,
Или отца родного словом оскорбил,
Потом раскаялся в грехе, так я… в печали! Царь обнял сына и прижал его к себе,
И между глаз поцеловав, простил его.
А следом визирю: - Собака, для чего
Ты лгал бессовестно о сыне нынче мне? И вновь он к сыну обратился: - О, дитя,
Как день сегодняшний зовется? - День субботы!
А завтра будет воскресенье… без работы,
И понедельник будет, вторник, и среда… - Скажи, как месяц называется у нас?
- Зу-ль-када, - тот в ответ, - Зуль-ль-Хиджже уж потом,
И Му-харрам, Сафар, Раби…
- О, радость в дом!
Воскликнул царь и плюнул визирю он в глаз. - Ну, расскажи дитя о том, что говорил
Слуге и визирю о девушке красивой!
Во сне ее увидел, сын ты мой любимый?
И засмеялся тут царевич уж без сил… - Не прибавляй же ничего, отец, к словам!
Я не могу насмешки больше выносить,
Душа стеснилась, сил нет больше говорить,
Но я уверен, ты прислал ее к глазам! Хотел ты страсть мою насильно возбудить?
Вот я… влюбился, и… согласен я жениться!
Зачем испытывать меня, зачем таиться?
Я без нее уж не могу, поверь мне, жить! - Да охранит Аллах твой разум от безумья!
Воскликнул царь в ответ, - подробней расскажи,
О том, что видел или грезил ты в тиши…
Дитя, не ведаю об этом я… Колдунья, Быть может, шутку разгадает или сам
Мне подтвердишь, что много ел ты перед сном?
Смущенный речью о женитьбе спал потом,
Умом отправившись с печалью к небесам… О, прокляни Аллах женитьбу и того,
Кто посоветовал женить тебя, сынок,
Но я уверен, что пройдет несчастий срок,
И будет радостно, поверь мне, и легко! На это сын подробно все, что с ним случилось,
Порассказал отцу, и перстень предъявил,
И, призадумавшись, царь так заговорил:
- Я вижу, перстень - это весть. Так получилось, Что в нем великое тебе уведомленье,
Но объяснить подробно все же затрудняюсь…
Аллах решит и это дело… Я же… каюсь,
Что принуждал тебя и бросил в заточенье! На это сын ему: - Отец мой, разузнай
Об этой девушке, прошу, поторопись,
Иначе я умру с тоски, ты ж не казнись,
Когда б ни действия твои, то где мой рай? Ведь говорится: «Как же призраку явиться
Глазам, когда не спят они, и нету сна?»
Тут он заплакал, и склонилась голова:
«Страшись очей ее, волшебная зарница! Уж не спастись, кто той стрелою поражен,
И не уйти ее обманчивых речей,
Ведь опьяняет пылкость их, ее очей
Не убежать, коль ум их светом окружен! О, распрекрасная, когда б щекою роз
Коснулась ты, они б заплакали дождем!
Ведь и легчайший ветерок был побежден
Твоею нежностью, душистой негой кос… Вот ожерелия скорбят по лебединой,
Волшебной шейке, а браслет уж онемел,
Что на руках твоих он был еще не смел,
Рыдает шелк, что не умеет быть периной… Меня казнят все за любовь - слепы глаза!
Что пользы в них, когда тебя они не зрят?
Слепые зрячему напраслину твердят,
А взор склоняет мой волшебная гроза!» Когда закончил сын касыду, визирь встал
И так царю на это диво произнес:
- О, царь, доколе будешь ты в потоках слез?
Ты удаляешься от дел, и в грезы впал… И удалился ты от войска, это вредно,
Вернись же в замок и возьми Камр аз-Замана,
Да управляй страной богатою, как надо!
Дела в порядок приведи, живи безбедно. Назначь два дня для посещения вельмож,
Чтоб излагали все дела свои тебе,
В другие дни будь рядом с сыном, так судьбе
Угодно будет, сновиденья… не тревожь… И берегись, о, царь, превратностей судьбы,
Ударов времени, и будь настороже!
Все изменяется так быстро и уже
Ты не найдешь в ушедшем прежней красоты… Царь был советом впечатлен и озадачен,
Он испугался, что нарушится Закон
В великом царстве, величайшем всех времен.
Нашел, что в этот раз советчик был удачен. И во дворце, что прямо в море выходил
Стеною мощной, он устроил тронный зал,
Широкий мост дворец тот с царством единял,
А окна в море все глядели. Царь решил, Чтоб пол был мраморным, с лазурью потолок,
Ковры роскошные лежали под ногами,
И драгоценными украшены камнями
Все кресла, столики, чтоб радоваться мог. А трон для сына можжевеловый и ложе
Все в жемчугах, чтоб отвлекались мысли сына
От дум тяжелых, не болела б сердцевина
Души страдающей. Но было все ж похоже, Что сын болезнью тяжкой болен, и печаль
В глазах селилась, и не ел он и не пил,
Как будто дух его невольно уходил
В непостижимую, таинственную Даль… Отец печалился о нем и днем, и ночью,
Не расставался с ним, дела свои верша,
Не находя ответа, мыслями греша,
И не желая признавать болезнь воочию…
|
| |
| |
| Sarigul | Дата: Пятница, 24.08.2007, 00:14 | Сообщение # 16 |
|
Главная Мысль
Группа: Гл.Администратор
Сообщений: 3053
Репутация: 14
Статус: Offline
| О БУДУР А что касается царевны, то она
Спала спокойно, а наутро, пробудившись,
Не видя юношу и сильно рассердившись,
Так взволновалась, что совсем… сошла с ума… Вскричала криком на невольниц. Та, что старше,
Ее спросила: - Что случилось, объясни!
- Старуха скверная, сама мне расскажи,
Где этот юноша прекрасный? - Та, что младше, Ей отвечает: - Госпожа моя, Будур!
Да что за речи говоришь ты, как возможно
Чтоб здесь мужчина спал? - и смотрит так тревожно…
- Да это заговор, собранье глупых кур! - Кричит царевна, ничего не понимая…
- Он лучше всех, кого я видела, где он?
А ей невольницы вторят со всех сторон:
- О, не губи нас, наши души, дорогая! Тогда Будур взглянула на руку свою,
И вот… увидела кольцо: - Вы лжете мне!
Да так разгневалась, что нож в ее руке,
И на невольницу кричит уже: - Убью! Смешалось все! Все зашумели и к царю
Немедля бросились с рассказом о беде.
- О, дочь, случилось что? Скажи об этом мне, -
Так царь уж к дочке, - ничего я не пойму… Она в ответ ему: - О, батюшка, где он?
Прекрасный юноша, что ночью спал со мною!
Разорвала она одежды вслед рукою,
И взгляд ее… совсем безумным стал… - О, сон! Отец, увидев то, велел ее связать,
И цепь железную на шею ей надел,
Закрыли в комнате царевну… Вот удел
Влюбленной девушки… что большего сказать? Царь гневен стал, ведь он любил родную дочь,
Велел врачам лечить ее: - «А кто не сможет,
То головы лишится, пусть Аллах поможет».
Нашлись целители, и каждый был не прочь, Ведь за спасение царевны обещал
Царь дочку в жены, да полцарства вместе с нею!
Однако все врачи, что вызвались: «умею»,
Погибли сразу, царь главу им отсекал… Вот на вратах висят уж головы врачей,
Их было сорок лучших магов, а другие
Враз отступились.
Так года пошли лихие…
Не подымал уж царь на лекарей очей… А, между тем, царевна мучалась в любви,
А страсть ее все больше, больше разгоралась,
И Ситт Будур однажды сильно разрыдалась,
И начала слагать… в безумии… стихи… «Любовь к тебе, о, месяц - мой обидчик,
А мысли о тебе во мраке ночи -
Мучитель, что сжигает тело, очи!
Горит огнем во мне, как адов сыщик. Предел страстей чрезмерных позади,
Мучение мои мне стали карой».
Потом она вздохнула и тиарой
Ударила о пол: - Аллах, спаси! «Молюсь о всех влюбленных всех миров!
Да истинно стремлюсь я в их обитель,
Душа моя вам - искренний даритель,
Привет мой - караван святых даров! Люблю страну Любви всей силой сердца,
Но все же далека я от нее...
Мои желанья - призрак… Для чего
Кипит во мне огонь младого скерцо…» А после этих слов… опять струились слезы,
Царевна мучалась, и вот глаза ее
От слез болезненными стали, так житье
Мученьем стало, и спасали… только грезы… Три года в тяжести и муках протекли…
Вдруг возвратился из далеких путешествий
Молочный брат ее, в ком не было известий
О тех несчастиях, что здесь произошли… И Марзуван, так звали брата, захотел
Увидеть пленницу, обнять свою сестру:
- Быть может, я… рецепт спасения найду!
Сказал он матери, - настанет и предел… На это мать и согласилась: - Я устрою
Свиданье вам, но лишь до завтра подожди.
Явилась к евнуху царевны: - Помоги,
Сестра молочная Будур живет со мною, То - дочь моя, она уж замужем, но так
Скорбит о горести царевны, что невмочь,
Пусть повстречаются сестрицы в эту ночь?
Я приведу ее, ты сделай только знак… - Ну, хорошо, - ответил евнух, - приводи.
Да только позже, чем уйдет от дочки царь.
Ты по решеточке три раза мне ударь,
А я открою дверь, что нынче взаперти… Когда настало время к пленнице идти,
Мать Марзувана в платье девичье его
Переодела, и накидку на лицо,
Как полагается, накинула. - Снести Гостинец надо бы… - Тот книги взял и фрукты.
Вот и пришли, и страж обеих пропустил…
Сын в платье девушки и стража угостил,
И вот уж встретился с Будур, отдал продукты, Да стал по книгам заклинания читать.
Взглянула тут Будур на брата… и узнала!
- О, дорогой, давно вестей я не слыхала,
Порасскажи мне, что сумел ты повидать! - Аллах сулил благополучие мне в пути,
И я хотел опять уехать, но узнал,
Будур, прекрасная, что цепью приковал
Тебя отец, и вот не смог уже уйти, Не повидав тебя. Сгорело сердце враз,
Все от известия, что ты безумна стала…
Но я надеюсь, мыслить ты не перестала?
Могу ли я помочь тебе, о, радость глаз! Будур в ответ: - Клянусь Аллахом, не безумна
Моя душа, но так сказал один поэт:
«Безумен тот, кто возлюбил Любовь и Свет!
Безумство в радости живет, понять не трудно. И от любви они очнуться не посмеют,
Хоть иногда их посещает вдохновенье,
Как взрыв звезды - нерукотворное творенье!
Безумна я, убоги те, кто страсть жалеют». Тут Марзуван все понял - свет Любви горит!
- Ты влюблена! Так расскажи мне все о нем,
О том, что было, что пылает вновь огнем.
Я помогу тебе, душа моя скорбит… И Ситт Будур ему на это отвечала:
- О, брат любимый, вот история моя…
Однажды ночью я очнулась… не своя,
В последней трети ночи… села и вскричала… Ведь я увидела прекраснейшего в мире
И наилучшего из юношей… с собою!
Подобен ветви ивы он… лежал, не скрою,
Полуодетым, сонным призраком в эфире… А я подумала, отец мой дал приказ,
Чтоб испытать меня, желая выдать замуж,
Ведь я отказывалась твердо, вышло так уж…
Что я влюбилась в это чудо… в этот раз! Но побоялась разбудить его, ведь мог
Он рассказать потом отцу о том, что было…
И лишь кольцо на пальце память сохранило,
Кольцо его на мне, мое на нем, и срок… Придет для встречи, а теперь одни страданья…
Я не вкушаю пищу сна, и слезы льются
Как реки полные, и страсти в теле бьются,
А говорю стихами я… Вот… все признанье… Невольно голову склонил брат Марзуван,
Не зная, делать что, и как сестре помочь…
- Пойду по странам я, и день и даже ночь,
Возьму в дорогу снаряженье, караван, Да разыщу твою Любовь, Аллах поможет!
Пусть исцеление твое… в моих руках,
А ты терпи и не горюй, велик Аллах,
Ты будь тверда, он эту твердость и умножит! Вот Марзуван с Будур простился и ушел,
Она же вновь стихами стала причитать:
«В душе моей лежит твоя, мой друг, печать,
А путь далек до встречи, мрак меня нашел… И лишь мечты сердца навек соединяют,
Сравнится ль молния со светом от свечи?
Не исчезай, будь светом глаз моих в ночи!
Любовью звезды в небе вечные сияют!» И Марзуван на утро следующего дня
Пустился в путь с одним великим караваном,
И шел он месяц дни и ночи за туманом
Мечты Будур… преграды, беды отводя… Из града в град он шел, везде одна молва:
Все о царевне, что безумна, говорили…
Но в город ат-Тайраб вступил он, тут уж жили
Иные люди и иные племена… Тут говорили… о царевиче безумном…
О сыне славного царя и Шахрамане,
Самом царе, что так состарился годами,
Что даже царствование стало дело трудным… Узнал о городе царей наш Марзуван:
Он расположен на далеких островах,
По морю месяц добираться, а в песках -
Полгода следует по суше караван… Вот Марзуван сел на корабль и поплыл.
Попутный ветер дул в тугие паруса,
А в море пели волны, словно голоса,
В них сказки новые рождались… свежесть сил. Под шорох волн морских неведомые были
Вдруг появляются в сознании людей,
Приходят сказки про жемчужины морей,
Про див морских и рыб, что островом застыли… Корабль доплыл туда, где правил Шахраман,
Вот и приблизились уж к гавани они,
Как вдруг… сильнейший ветер всех схватил в силки,
Да прочь понес, сокрылся остров Халидан… Корабль погиб… Кидали волны Марзувана,
Как будто щепку, но… к подножию дворца
Все ж принесли для избавленья и конца…
Хоть он без чувств качался в водах океана… А в это время по велению судьбы
Случайно визирь у окна стоял и вдаль
Глядел на море, отгоняя прочь печаль…
Вот вдруг увидел Марузвана из волны, Он так и понял, что погибнет человек,
Когда он сам не позаботится о нем…
Да попросил царя о милости: - Пленен
Волнами тонущий! - так визирь вдруг изрек… - Позволь, великий царь, помочь ему - открыть
Врата дворца, чтобы спасти того пловца…
Из затруднения, избавить от конца…
И сам Аллах тебя захочет наградить… Да ниспошлет он сыну радость исцеленья!
А царь на это: - Много слушал я советов
Твоих негодных, а пловец… моих секретов
Узнает горьких, будет снова невезенье… Начнет смеяться надо мною и бедой…
А, впрочем, делай, как желаешь, но учти,
Тебе я голову срублю, коль на пути
Пойдет злорадствовать спасенный здесь тобой… Открыл тут визирь дверцу тайную, на волю,
Да по мостку пошел, что в двадцать был шагов,
И вышел к морю расшумевшихся валов,
Схватил за волосы он тонущего в море… Да в состоянии почти небытия
Он Марзувана из волны тогда извлек,
Живот водою полон был, а ум далек…
Глаза выкатывались, бездною коря… Немного времени спустя, очнулся тот,
Вот визирь дал ему одежду и тюрбан,
Да так сказал: - Тебя похитил океан,
Но я извлек рукой… тонущего… из вод… Причина я тому, что спасся ты, друг мой,
Не стань же ты… причиной смерти для меня!
- Я не пойму, - в ответ спасенный, - что нельзя
Мне говорить или же делать, дорогой! - Ты во дворец попал великого царя,
Но болен сын его и близок он к кончине…
Когда увидишь ты скорбящего в кручине
Царя и сына, то молчи, себя храня… Как Марзуван услышал это, то воспрял,
А как припомнил все рассказы о беде,
То сделал вид, что и не знает толки те:
- Порасскажи о том, уж страх меня объял… Тот отвечал ему: - Здесь сын, Камр аз-Заман,
Сидит в постели, от безумства погибая…
Остерегайся и взглянуть в него, шагая,
Иначе мы погибнем оба! Так султан Мне наказал, когда спасти тебя позволил…
- Аллаха ради, - тут воскликнул вновь спасенный, -
Но расскажи о сыне царском, о плененном
Болезнью страшною, и кто его неволил? - Не знаю я причины, - визирь отвечал, -
Но так случилось, что хотел его женить
Царь Шахраман, да и султанство поручить
Тогда уж сыну, только сын-то… отказал… Отец разгневался, да в башню заточил
Любимца тут же, а на следующий день,
Сын стал нелепо утверждать, что видел тень
Или же девушку… и сильно полюбил! Да что была она прекрасна, как цветок,
Кольцо ему дала, иль сам кольцо он взял…
Да с той поры недуг царевича объял,
Причина скрыта, но, наверное, есть срок… Случилось это все три года уж назад,
Да с той поры, дитя мое, царевич болен…
И царь великий стал… как будто бы неволен…
Да все печалится и жизни ведь не рад! И потому, прошу тебя, дитя мое,
Когда приблизишься к царю, не подымай
Глаз ни на сына, ни к царю, а лишь шагай…
Своей дорогою… в нелегкое житье… Подумал вновь тут Марузван: - Вот! Это то,
Что я ищу! - И вслед за визирем идет…
А визирь сел у ног царевича и ждет,
Что Марзуван пройдет, как было решено… Но тот… увидел уж глаза Камр аз-Замана,
Да встал пред ним и убедился: это Он!
Потом сказал: - Аллаху слава всех времен!
Он Ей подобен, так волна для океана Подобна каждой набегающей волне…
Ведь те же щеки, цвет лица, как у Нее…
Я вижу, ты взволнован, в сердце - острие,
Душа же стонет, истончаяся в тоске… Открыл глаза Камр аз-Заман да слушать стал…
Ведь очень редко, кто осмелился б сказать
Слова царевичу - беды не избежать…
А Марзуван стихи напевные читал: «Любовью схвачен ты, стрелами поражен?
Все это признаки любовного страданья!
Ее вином опьянены мои признанья,
Сердцами всех влюбленный мир мой окружен… Бока Ее ревную я к Ее одежде,
Смотрю на чаши, что к устам она несет,
Да им завидую: целуют нежный рот,
А я, убитый взглядом лезвия… в надежде… Когда мы встретились, я пальцами коснулся
Ее ногтей, как кровь дракона те красны!
- В разлуке красила зачем же ногти ты?
Вот воздаяние за страсть! - я ужаснулся… Она в ответ влила в меня огонь живой,
Любви словами умножаемый обильно:
- Клянусь твоею жизнью, милый, я так сильно
Сама страдаю, что безумною главой… Не помогла себе… когда ты удалялся!
Не краской красила я ногти, это кровь:
Рукою слезы… утирала я, Любовь
Меня похитила, а ты… не отзывался… Ты стал моей рукой, и… пальцами моими!
- О, если б я заплакать… раньше все же мог,
То до раскаяния нашел бы душу в срок,
Однако… плакала Ты раньше дорогими… Слезами мудрости…
Воскликнул я: - Заслуга
Всегда у первого! Бранить нельзя за страсть!
Клянусь любовью, я страдаю болью всласть
От изначального, прекрасного недуга… И ни один поэт подобия не знает,
Арабы, персы не расскажут обо мне.
Да не казните вы Ее, о красоте
Нет слов достойных, все в огонь Она бросает! И коль умру я от любви, Ее спросите:
- Как Ты позволила пролить святую кровь?
Она ответит вам: - Причина лишь Любовь!
Зачем от пламени вы, жалкие, бежите?» Когда закончил Марзуван читать касыду,
Камр аз-Заман прохладу в сердце ощутил.
Вдохнул он грудью, смерть мгновенно отпустил
И стал, как раньше был, красивым, нежным с виду! Тут царь обрадовался радостью великой,
Хотя при виде Марзувана он решил,
Что непременно самозванца бы казнил
За непочтительность. Теперь же… речью тихой И благосклонной он приветствовал его,
Обнял и рядом с сыном тут же усадил.
- Хвала Аллаху, что придал к спасенью сил!
- Да охранит Аллах и сына твоего! Так отвечал спасенный.
- Ты с какой страны? - царь вопрошал,
- Да я из внутренних миров,
Что на Семи морях, из дальних островов,
Где семь дворцов стоят, - тот следом отвечал. - Возможно, твой приход для нас благословенен?
- Хвала Аллаху, я принес с собой добро!
Так Марзуван в ответ.
Царевичу ж в ушко
Он прошептал: - Крепись душою, миг бесценен! И прохлади свои глаза от горьких слез,
Пусть сердце сильным станет. Та, из-за кого
Страдаешь ты, пока, конечно, далеко,
Но встреча будет, и не в мире сладких грез! А каково ей… ты не спрашивай меня,
Ты скрыл любовь свою, прикинувшись больным,
Она же вслух явила правду всем своим.
Вот бесноватою зовут ее, коря… Ведь в заточении она, и цепь на шее,
И состояние ее - прискорбный край,
Гораздо хуже, чем твое, осознавай…
Остерегайся же страдать теперь сильнее. Аллах захочет, помогу обоим вам!
А царь счастливый повелел подать еды
Для гостя. Кушанья немедля поднесли.
- Поешь со мною, - обратился Марзуван Уже к царевичу. И тот его послушал!
И подошел к столу - невиданное дело!
А у царя душа до неба тут взлетела:
Вот сын, иссохший как тростник, уже покушал! Возликовавший царь жену оповестил,
А дальше жителей дворца и крикнул клич
Чтоб город праздновал, а сам не мог постичь,
Что тут случилось, и от счастия парил… Когда же утро наступило, Шахраман
Ушел, и юноши осталися вдвоем…
Камр аз-Заман был всем рассказом поражен,
Подробно вел рассказ спасенный Марзуван. В конце сказал он: - Я сведу уж скоро вас,
Но ты лишь силы укрепляй, и ешь, и пей,
Да выздоравливай, прошу я, поскорей!
Царь в баню юношей пустил на этот раз, И тело вычистилось, силы укрепились.
А Шахраман устроил праздник во дворце,
Вельмож одеждой одарил, а на крыльце
Цветы невиданной расцветки появились… Из башен выпустили тех, кто осужден,
Всех бедных милостями тут же оделили,
Украшен город был, семь дней все ели, пили,
Дворец под флагами - царевич исцелен! А двое юношей о Ситт Будур вздыхали,
И долго думали, как можно убежать,
Не соглашался царь и на день отпускать
Родного сына, а тем более уж в Дали… Но вот придумали: отпустит на охоту
Всего на день и ночь одну для укрепленья
Здоровья сына царь, уже без опасенья…
Но мы без слуг пойдем, от них одна забота… А сами вещи впрок захватим и еды,
Да и монет, чтобы добраться до темна,
К далекой гавани, а там до корабля,
И поплывем, потом поедем из страны… Вот снарядил к охоте сына Шахраман,
Простился с юношей, прижав его к груди:
- Назавтра жду тебя домой, теперь иди,
Да пусть хранит Аллах вас, радости глазам… Да вслед добавил он прекрасными стихами:
«С тобой сближение - блаженство… выше всех,
Мученье всех мучений - то разлуки грех…
И если грех - любовь к тебе, то я пред вами… Ее лишь жертва, что сгорает на костре…
И мой проступок превзойдет любой иной.
Горишь ли ты Ее огнями, милый мой?
Нет пытки более жестокой на земле…» Ответил сын отцу: - Аллах коль пожелает,
Одну лишь ночь я проведу вдали от дома.
А с тем простился и уехал от порога,
А ветер пел им вслед: - Всего никто не знает…
|
| |
| |
| Sarigul | Дата: Пятница, 24.08.2007, 00:15 | Сообщение # 17 |
|
Главная Мысль
Группа: Гл.Администратор
Сообщений: 3053
Репутация: 14
Статус: Offline
| ВСТРЕЧА ВОЗЛЮБЛЕННЫХ У дальней гавани с коней друзья сошли,
И Марзуван велел одежды снять, затем
Коня зарезал, да измазать повелел
Одежду кровью, да и бросили в пыли… - Все для того, чтоб царь искать уже не стал,
Решив, что сын погиб, чтоб не было погони.
Так он надежду потеряет поневоле, -
Камр аз-Заману объяснил все Марзуван… Не долго время шло, но сроки истекали…
Все в путешествии шло гладко и легко,
Проплыв по морю, с караваном уж давно
Они по землям неизвестным им шагали… Вот через срок они добрались до земли,
Где правил царь Гайюр и где Будур жила.
Камр-аз-Заман в волненье высказал слова:
«Моя возлюбленная, сердцу же внемли! Сурова ль будешь ты со мною, если я
Не мог забыть тебя на день, и даже час?
Откажешь мне или увижу радость глаз?
Все, что желаю, я найду лишь у тебя… Коль обману в любви, пусть радости не знаю,
И коль солгу, пусть на разлуку обречен!
Вины за мною нет, я временем учен,
А если есть вина, раскаянием вскипаю… Судьба мне чудо дарит - ты меня бежишь,
Иль это я всегда в погоне за тобою?
Быть может, время забавляется игрою,
О, время дивное, куда ведешь, спешишь?» Тут Марзуван вскричал: - Пришли! Здесь царь Гайюр!
Достигли острова! - Вот город перед ними,
Вот разместились в хане, баню посетили,
И план придумали, чтоб встретиться с Будур! - Мой господин, - так Марзуван сказал, - ты встань
Перед дворцом, да закричи, что ты гадаешь,
Болезни лечишь, звезды в судьбах понимаешь,
Толкуешь сны, и лишь тогда ты перестань, Как позовет тебя сам царь в покои к дочке,
Чтоб излечить ты взялся девушку, иди
Смелее к ней, да там с Будур заговори!
Так разрешится все ко благу, это точно! Камр аз-Заман теперь гадателем предстал!
С набором разных принадлежностей явился
Он пред дворцом, со стражей тут разговорился,
Да на всю площадь городскую закричал: - Я звездочет, писец и знающий мудрец,
Кто и искомого и ищущего знает,
Кто с астроляюией знаком и понимает
Движение времени и таинство сердец. А где ж охотники до Знания такого?
На это жители, что слышали его,
Заговорили, зашумели: - Да ты что?!
Ни одного врача здесь нет у нас живого! И ты одумайся, прекрасный человек!
Аллаха ради, не давай себя на смерть,
Да не бросайся ты ко злу и в круговерть
Или тебе не дорог жизни краткий век? Взгляни глазами на златые ворота,
Да посчитай по головам былых врачей,
Не сможешь счесть ни их, ни даже палачей.
Ужель тебе не дорога твоя глава? Однако юноша кричал слова, да в голос,
Не обращая на советчиков вниманья:
- Писец, гадатель и приверженец я знанья!
- Глупец ты, юноша, былинка, а не колос, - Ему во след кричали люди, ожидая,
Что он прислушается к мудрому совету…
- Да пожалей себя и юность ты для света…
- Я звездочет, - кричал он, им не отвечая… Царь аль-Гайюр, услышав голос, шум толпы…
Немедля визирю задание дает:
- Веди сюда того, кто дразнит мой народ.
И тот привел его под вздохи суеты… Меж рук царя Камр аз-Заман целует землю
И говорит царю такие вслед стихи:
- В тебе, о, царь великий, кладезь полноты!
Ты восемь свойств в себе собрал, которым внемлю… Так пусть судьба всегда дарует этих слуг:
То слава, истина, и щедрость, и набожность,
И слово, мысль, и знатность, но и осторожность!
С такими слугами… бежит тебя недуг! Царь усадил его и так сказал: - Дитя!
Аллаха ради, если ты не звездочет,
Не подвергай себя проверке, ведь зачет -
Твоя глава! Я говорю тебе не зря! Мое условие: иль ты излечишь дочь
И станешь мужем ей, иль я тебя казню…
Коль ты не вылечишь, клянусь, тебя убью…
Не подвергай себя беде, уйди же прочь! - Пусть будет так! - на это юноша в ответ.
Согласен я и даже знал об этом сам,
За этим делом и пришел к твоим глазам.
Призвал царь евнуха: - Веди, отказу нет… Вот евнух за руку взял юношу, ведя
По коридорам, и при этом говорил:
- Не торопись на смерть идти, иль свет не мил?
Да вдруг услышал, на гадателя смотря: «Хоть я и знающий, теперь не знаю я…
Как описать Тебя, растерян я, увы…
Скажу я «солнце», но прекрасные черты
Затмят его, ведь Ты прекрасней, чем заря! Так совершенна красота Твоя, узнай,
Что и речистый описать ее не сможет.
Смутит любого говорящего, уложит,
Ведь не сравнится с нею даже чудный рай!» Поставил евнух к занавеске у дверей
Камр аз-Замана. Тот спросил его: - Скажи,
Какой из способов превыше, подскажи?
Могу лечить за занавескою твоей… Тот изумился на слова: - Когда б отсюда
Ты взялся б девушку царевну исцелить,
Твои достоинства царь мог бы оценить
По высшей мере и сказал бы «это чудо!»… За занавескою сел юноша и взял
Калам, чернильницу, бумагу, стал писать…
И вот слова:
«Письмо, что будешь ты читать,
Знай, от того, кто от любви безумцем стал… Кого любовь к тебе навеки погубила,
Печаль измучила, кому не дорога
Ни жизнь, ни слава, ни отцовская казна.
Кто убедился в том, что смерть… благая сила… Кому для сердца нет помощника и друга,
Не спит ночами кто и в пламени сгорает,
Кто исхудал, и кто под пыткою страдает,
Да избавленья нет от этого недуга… Пишу, душа моя, Тебя лишь вспоминая…
А веки… слезы источают кровяные,
Печаль изъела все суставы молодые,
Рубаху тяжкого томленья надевая… Я укорял Любовь, терзаемый Любовью,
И нет местечка для терпения во мне…
Будь щедрой, кроткою! - молюсь, любовь, Тебе,
Душа истерзана страдальческою ролью…» А под стихами он немного приписал:
«Сердец целение - с любимым единенье,
Кто от любви сгорает - даст Аллах спасенье,
А кто солжет - в ловушку смертную попал. Нет лучше любящего, верного тому,
Кто с ним суров безмерно…»
Ниже подписался:
«Все от безумного, кто рядом оказался,
Все от влюбленного в тебя, внемли ему… Камр аз-Заман мне имя, сын царя времен,
Что Шахраманом величают все года…
Для госпожи Будур, что избрана была!
И чьею прелестью навеки я пленен! Знай, о, прекрасная, все ночи провожу
Я в бденье, дни влачу в смущении, больной,
Да истощенный, увлеченный лишь Тобой,
Плененный истинной любовью я пишу… Заложник страсти, да испытанный разлукой,
Застольник недугов, тоскою умерщвленный.
Огня в груди не погасить, ведь я влюбленный
И обреченный, что сгорает страстной мукой…» И на полях еще слова он написал:
«Шлю из сокровищниц всех благ Тебе привет!
Кто дух и сердце держит крепко, Ты - мой свет!»
В конце письма еще и это приписал: «Тебе я перстень шлю, что в день соединенья
Я взял взамен, того, что сам носил, пришли».
И положив в письмо, дал евнуху: - Неси!
А тот понес Будур… в волненье и сомненье. Взяла царевна то письмо и развернула…
И, перстень на руку одев, узнала вмиг,
Что здесь возлюбленный, что он ее достиг!
И что предчувствие ее не обмануло! Затем прочла письмо, и смысл постигла сердцем.
Тут улетел предалеко от счастья ум,
И радость хлынула в нее, как мира шум,
Волна горячих вод душе дала согреться… «Я горевала, что пришлось нам разлучиться,
Потоки слез пролили веки от печали,
Я поклялась, что если ты пройдешь все Дали,
То о разлуке мой язык не станет тщится… Но налетела радость бурей на просторе,
Потоком счастья… слезы хлынули опять!
Глаза мои, вы так привыкли горевать,
Что льете слезы и от радости, и в горе…» И Ситт Будур, когда окончила стихи,
Поднялась на ноги и в стену уперлась,
Да налегла на свой ошейник, наклонясь,
И порвала… все цепи, как свои… грехи… И занавеску скинув, бросилась в объятья
К нему, к любимому, и в губы целовала!
А страсть обоих… волшебством околдовала!
Вот так разрушилось судьбы земной проклятье… Спустя немного… речи дар вернулся к ним.
Невольным шепотом царевич зашептал
Слова нежнейшие, каких и сам не знал…
Будур на это нежным голосом своим: - О, господин мой, это явь или же сон?
Аллах послал нам близость после лет разлуки,
Когда надежду потеряли мы от муки!
Хвала Аллаху, что помог во встрече Он! А евнух, видя, как она преобразилась,
К царю помчался с этой вестью золотой:
- О, мой владыка, звездочет наш дорогой
Уж дочку вылечил, вся страсть ее излилась… И не вошел он даже в комнату тогда!
Лечил за дверью с занавескою, поверь!
Будур же… цепь разорвала, иди проверь!
Уж обнимает звездочета дочь… сама! Царь аль-Гайюр, услышав радостную весть,
От счастья чуть не улетел и поспешил
Увидеть дочку! Их обнял, благословил,
И эту радость невозможно было счесть. К Камр аз-Заману обратил он свет лица:
- Ты из каких земель к нам прибыл, звездочет?
Тот рассказал все о себе наперечет,
Да всю историю с начала до конца… О том, что с Ситт Будур тогда произошло,
Да как он перстень взял ее себе взамен,
И как страдал потом, что жизнь была, как плен,
О всем, что было и теперь уже прошло… Так изумился царь Гайюр: - Нам надлежит
Об этой были запись в Книге записать,
Чтоб поколениям полезно было знать
Об этом чуде, что любого удивит, Но и порадует. Сейчас устроим пир!
Призвал торжественно судей царь для того
Чтоб сочетались браком дети, и пошло
Веселье чудное, где праздновал весь мир! Украшен город был цветами, и семь дней
Все пировали, ели, пили, танцевали,
В литавры били, и друг друга обнимали,
И эта весть летела средь Семи морей. Пред женихом царевну медленно раскрыли,
И как цветок благоухающий она
Пред ним предстала, грациозна и нежна,
А красоту ее в стихах превозносили. Всю ночь супруги наслаждались в упоенье,
И обнимались до утра, был снят покров…
Наутро царь собрал с окрестных островов
Гостей для пира.
Месяц был того веселья!
|
| |
| |
| Sarigul | Дата: Пятница, 24.08.2007, 00:16 | Сообщение # 18 |
|
Главная Мысль
Группа: Гл.Администратор
Сообщений: 3053
Репутация: 14
Статус: Offline
| ВОЗВРАЩЕНИЕ К ЦАРЮ ШАХРАМАНУ Прошло еще немного времени и вот
Сердца влюбленные немного утолили
Желания голод, да и радостными были.
Но не бывает долго… время без забот… Камр аз-Заман во сне отца увидел в горе,
Что говорил ему: - Дитя мое, очнись!
Как ты со мною поступаешь, оглянись!
Такие ль делаешь дела? Я слаб от боли… Наутро юный муж проснулся от печали,
И Ситт Будур к нему с расспросами тогда.
Он рассказал о сновидении из сна:
- Отец зовет меня к себе, в родные Дали… Вот дочь к отцу, и попросила разрешенья
Уехать с мужем, чтобы им не разлучаться.
Царь согласился, но с условием: являться
Домой гостить раз в год для радости, веселья. Царь аль-Гайюр им подготовил все в дорогу:
Припасы, вещи, что нужны, коней гнедых,
Верблюдиц сильных и двугорбых молодых,
Мулов и слуг, рабов и воинов немного. Да подарил он мужу дочери дары:
Златые платья, что расшиты жемчугами,
Десяток выбранных коней, мешки с деньгами,
Да поручил хранить Будур от суеты. А сам до дальних островов их проводил.
И на прощанье, обнимая дочь свою
Да слезы сдерживая тщетно посему,
Он произнес слова, что в сердце воскресил: «О, ты, стремящийся к разлуке, будь потише:
Услада любящих - объятья. А судьба
Всегда изменчива, несет нас всех волна…
Конец объятий - то конец, ступай потише…» А после это он с войском и ушел.
Камр аз-Заман с Будур пустились в долгий путь
В сопровождении рабов и слуг. Ничуть
Не опасаясь за дорогу. Так прошел… И день, и два, и три… Все двигались они.
Так целый месяц. Вот однажды на ночлег
Расположились на лугу, что краше всех,
Шатры разбили, и поели, и легли. Вот Ситт Будур заснула первой, а когда
Зашел к ней муж, то он увидел - чудо спит
В рубашке шелковой под цвет ее ланит,
Из-под которой вся краса ее видна, На голове платок парчовый с жемчугами.
А ветер вдруг ее рубашку приподнял,
И тотчас мраморную грудь он увидал,
Любовь и страсть зажглись желанными огнями… Вот на одежды руку муж и положил,
Да развязал тесьму, но вдруг… глаза его
От изумления застыли… Было то
Чудесным камнем, что его заворожил… Как кровь драконова сиял он цветом ярким,
А на оправе были чудо письмена,
Что не читаемы в любые времена…
В две строчки вырезаны символом невнятным. Он подивился и подумал: - Эта вещь,
Должно быть, очень дорога моей жене,
Коль сохраняет эту тайну при себе…
А тайна манит и разит, как острый меч! Ах, посмотреть бы, да узнать про существо!
Вот вышел он на свет луны, держа в руке
Заветный камень, стал смотреть уж при луне…
Да вдруг внезапно… налетела на него Как вихрем птица, камень выхватив мгновенно!
Да полетела, а царевич… побежал
За нею следом, камень, видно, понуждал
Вернуть на место, что схватили дерзновенно. С холма на холм, из луга в луг бежал он так,
Чтоб видеть птицу и догнать, но было тщетно.
Она летела ночь… и села неприметно
На ветке дерева, где был какой-то знак. Камр аз-Заман увидел это и под древом
Тем опустился отдохнуть, так спали вместе:
Она вверху, а он внизу с желаньем мести.
Когда проснулся, подивился этим делом… Летела птица вновь, но только… не спеша,
Чтоб он, шагая, мог последовать за нею!
Тут улыбнулся он: - О, диво, я жалею,
Что рассердился на тебя! Ты хороша! Нет мощи, силы, кроме вечного Аллаха!
А я последую за птицей, ведь она
Ведет в неведомые ранее места,
Зачем пугаться и дрожать теперь от страха? Дорогу я назад… давно уж потерял,
Хотя мне грустно без Будур теперь остаться…
Так десять дней он шел, травою стал питаться…
И вот какой-то город вскоре увидал. А птица вмиг взлетела, в воздухе растаяв…
- Хвала Аллаху, - он подумал, - охранил
Меня от горестей, и к людям возвратил!
Умылся он, одежды мятые поправив… И тут же вспомнилось ему, в каком покое,
В каком блаженстве он с Будур был, а теперь…
Как утомлен и озабочен ночь и день…
И покатились слезы горькие от горя. Заходит он с пустынных мест уже в врата,
Прошел весь город, оказавшийся пустым…
Да вышел к морю, и увидел рядом с ним
В ограде чудный сад: - Вот это красота! Заметив в зелени садовника, ему
Послал приветствие, а тот: - Войди скорее!
Аллаху слава, что дорогою своею
Прошел нетронутым сквозь город!
- Почему, -
Спросил садовника он, - что тут происходит?
Ему садовник отвечал: - Здесь магов место!
Знай, о, дитя, тут человеку… неуместно,
Но раз в году корабль к пристани приходит… И дальше следует в Эбеновое море
На острова, затем на остров Халидан,
Где царство славное, там правит Шахраман!
Но тут, где город магов… встретишь только горе… Камр аз-Заман уж понял сам, что здесь в саду
Ему и следует корабль этот ждать:
- Возьмешь ли ты меня в работу помогать?
- С великой радостью тебе я помогу. Ответил так хозяин сада, а затем
Он научил его косить траву косою,
Да объяснил, как наполнять гряды водою,
Одежду дал, кафтан холщовый до колен… Вот стал царевич поливать кусты и гряды,
Тоскуя сильно о любимой и о воле,
Стихи срывались с губ его уж поневоле,
Летели эхом в Даль, куда летели взгляды… «Обет давали вы - исполните ль его?
Сказали слово вы - поступите ли так?
Не спим от страсти мы, вы спите - это знак,
Что неравны мы с вами - в этом существо… Могли вы страсть таить, но вас толкнуло нечто,
Сказав слова, и вы вослед… заговорили.
Во гневе, радости ли, где бы вы ни были,
Вы - цель моя, о, души, с вами я навечно! О, те, кому вручил я дух свой, оглянитесь!
Узрите вы меня в себе, всегда я с вами.
Не все способны видеть ясными глазами,
Любить душой подобно мне, прошу, проснитесь! Но кто жесток, сказали так: - Любовь ведь зла!
Вы правы, это говорили и до вас…
Но лишь влюбленного огнем Всевышний спас,
Ведь не нарушит он обета никогда! Но кто противится любви моей, тот сам
Меня осудит… Я посетую… кому?
Любовью создан я и вам ее дарю,
Безумно сердце, что покорно небесам». Он говорил стихи, не все в них понимая,
Но лишь угадывая смысл и приближаясь
К своей возлюбленной, со временем сражаясь.
А дни за днями шли, терзая и пытая… А что касается Будур, его жены,
Она, проснувшись ото сна, искала мужа,
Но не нашла, как будто вкралась в сердце стужа…
Пропажу камня видит… редкой красоты… Она задумалась: - Он камень взял, не зная,
Какая тайна в нем! Куда же скрылся он?
О, прокляни Аллах все тайны всех времен!
О, что же делать мне, средь воинов я чужая… Ведь как узнают, что пропал мой муж, они
Тот час позарятся на царскую жену,
Один лишь выход мне - на хитрость я пойду:
Царем я стану, сколь пройдут в разлуке дни… В одежды мужа в тот же час она оделась,
Тюрбан на голову, а ноги в сапоги.
А на носилках под шелками для жены
Ее невольница примерная уселась… Шатер покинула и кликнула уж слуг,
Веля грузиться дальше в путь, а ей коня,
Как полагается, и подали. Она
Верхом уселась и объехала всех вкруг. И не подумал усомниться уж никто
Что здесь Камр аз-Заман, они похожи были
Лицом и станом. С караваном и отбыли
В далекий путь, как было раньше решено. Так много дней прошло, и море показалось,
А рядом город, что Эбеновым зовут,
А управляет царь Арманус славно тут,
И у него есть дочь, невестой оказалась… Зовут ее Хаят Нуфус. Вот царь послал
Гонцов к Будур, чтобы узнать, откуда войско,
Зачем пришли, и нет ли зла иль недовольства.
Все, что узнал гонец, царю и передал… Что едет сын к отцу, а воины для того,
Чтоб охранять весь этот славный караван.
Он направляется на остров Халидан,
Где царь великий Шахраман - отец его… Услышав это, царь навстречу поскакал.
Вот и приветствуют друг друга, а потом
Царь пригласил Будур к знакомству в царский дом,
Знакомил с дочерью и сад свой показал… В честь этой встречи был устроен званый пир,
И провела Будур с войсками там три дня,
Красой и мудростью своей царя пленя…
Тот предложил союз меж странами и мир, А вместе с тем объединение двух стран:
- Возьми ты в жены дочь прелестную мою, -
Сказал так царь, - она похожа на зарю,
Мне ж отдохнуть пора, смотри, как стал я стар… А по обычаям тех стран и тех времен,
Когда царь дочку предлагает, отказаться
Нельзя, конечно, ведь могло такое статься,
Что началась война б тогда для тех сторон… Тут Ситт Будур в смятенье голову склонив,
Воззвала к милости Аллаха: - Помоги!
Как поступить мне и решенье подскажи!
Война иль стыд признанья? Ум или порыв? Тогда решение на ум ей и пришло:
Смолчать сейчас и согласиться до поры,
Когда Аллах свершит деянье полноты.
И вверх взглянув, она сказала: - Хорошо! И по Эбеновым прекрасным островам
Летела весть уже о свадьбе, о событье,
Что означает перемены и женитьбу:
- Отныне юный царь у нас, младой султан! Так глашатай понес волнующую весть.
Украшен город был, гостей насозывали,
В литавры били, яства, фрукты подавали,
А Ситт Будур взошла к престолу, чтобы сесть. Эмиры, визири, вельможи восторгались
Красой султана, так что яркие шальвары
На них промокли от нахлынувшего жара,
А что мужчина сел на трон, не сомневались… Спустя немного дней невесту обрядили.
Хаят Нуфус была красива, несомненно,
И молодые, словно две луны, мгновенно
Весь тронный зал своей красою осветили…. А после праздника их в комнате закрыли,
Постель постлали и украсили цветами,
Зажгли все свечи пред диваном, зеркалами,
А занавески, что на окнах, опустили… Когда вдвоем уединились молодые,
Будур о милом начала уж тосковать,
Да вдруг стихи, как песню стала напевать,
Словами нежными. Стихи же вот какие: «О, ты, покинувший меня, душа тревожна,
Ты удалился, нет дыханья, чтоб вдохнуть…
В глазах озера слез, как ими мне взглянуть?
Ни затворить и ни открыть их невозможно… Уехал ты, а я в тебе осталась все же…
И нет мне места, где бы было хорошо,
Мой пыл зажег меня, везде мне горячо,
Везде волнение и страсть, одно и тоже… К Аллаху я взываю, сжалься надо мной!
Мой грех лишь в том, что я любовью сожжена!
В любви… и счастья, и несчастья семена,
Окружена сейчас колючею травой…». Затем Будур поцеловала деву в губы,
И, омовенье совершив, молиться стала
Пока Хаят Нуфус уж ждать ее устала,
Да и заснула. Так и спали, как подруги… Когда же день взошел, то царь с его женой
Спросили дочь о том, как ночь любви прошла,
Она подробно рассказала, не спеша,
Какие ей читал стихи муж молодой… А Ситт Будур в престол воссела. К ней вельможи,
Эмиры стали подходить, желая счастья,
Она приветлива была в своем участье
И награждала их. А ночью было… то же… И в эту ночь она невесту целовала
Да и стихи читала так же, как вчера:
«Что я таю, тебе расскажут все глаза,
И плоть, что немощна в любви горниле стала… Любовь скрывала… В день разлуки… все о ней
Кричит во мне, и невозможно утаить…
Мой дух погиб, и не могу я правду скрыть,
Все в глубине моей души поет о ней… О, ты, покинувший меня! Своей душою
Купить готова я тебя иль стану птицей,
Чтоб вслед лететь, чтоб захотел ты возвратиться
В мою обитель, я - рабыня пред тобою! И сладкий отдых сна не знает мой зрачок,
Струит слезу он непрерывно, даже слух
К наветам лживым о тебе бывает глух.
Разлуке нас не разлучить на долгий срок… Я лишь с тобой, Камр аз-Заман, всегда с тобой!
Твоих достоинств не смогу и перечесть.
Объединил в себе ты лучшие, и честь
От всех былых царей тебе дана судьбой. Душа в слезах, но речь пора мне завершать,
Иначе рифмы будут литься до утра…»
И слезы вытерев, Будур ушла туда,
Где ей молитву надлежало повторять… Наутро суд Будур вершила справедливый,
Как полагается султану, а потом
Отец Нуфус спросил у дочери о том,
Что было с нею, как остался рядом милый… Она поведала про все, а тот в ответ:
- О, дочь моя, стихи, конечно, хорошо…
Но ожидаю я услышать все ж не то,
Мне не понятен твой супруг, его секрет… Уж если девственность достойную твою
И в третью ночь не уничтожит твой супруг,
То отниму я власть от столь ничтожных рук,
Да из страны своей его я прогоню! Вот вновь под вечер, как осталися вдвоем
Супруги на ночь, полились из уст стихи,
Будур припомнила печали все свои,
А дух ее был, несомненно, угнетен: «Клянусь, беда моя наполнила весь мир,
Как луч светила, что восходит темной ночью,
Нельзя понять сей знак, тоска растет воочью,
Возненавидела я стойкость, о, кумир, Встречал ли ненависть среди влюбленных ты?
Но взгляды томные нас режут острием.
Когда он снял покров, увидела я в нем
Безумство всех цветов невиданной красы… Моя болезнь и исцеление... в руке,
В его руке недуг, и хворь, и очищенье…
Одежда любит тело в соприкосновенье,
Его красу уподоблю я лишь луне…» Окончив песнь, Будур молиться собиралась,
Но тут Хаят Нуфус за пояс вдруг схватила,
Да так в отчаянии с супругом говорила:
- О, господин мой, посмотри, я исстрадалась… Пренебрегаешь мною ты, ужель не стыдно
Перед отцом моим, он столько сделал блага
Тебе и воинам твоим, так… где отвага?
Отец во гневе мой, а мне самой обидно! Будур, задумавшись, к земле главу склонила…
«Ведь коль ослушаюсь царя, то я умру,
А не послушаюсь - позор себе приму…
Но я же власть над миром этим получила! Лишь здесь с любимым можно встречи ожидать,
Ведь все пути через Эбеновое море
Лежат домой к нему на счастье мне иль горе…
Но никуда мне от судьбы не убежать… Вручу судьбу Аллаху, он вершит дела!
Я не мужчина, чтобы девственность открыть
Невинной девушки и тем себя сгубить.
Пусть провидение ведет!» Тогда она Во всем призналась, от начала до конца:
- Хаят Нуфус, - то не мое пренебреженье,
Ведь происходит против воли все движенье
Моей судьбы, была я… дочкою отца… Молю тебя, ты тайну скрой и помоги
Пока Аллах сведет с возлюбленным меня!
А после будь, что будет… вот судьба моя,
Прошу сочувствия, беде моей внемли! Хаят Нуфус на это сильно изумилась
И пожалела и ответила: - Сестра,
Терпи, пока Аллах вершит свои дела,
Я помогу тебе за то, что ты открылась! Потом как дети стали шумно ликовать,
А поутру нашли пораненную пташку,
Да кровью вымазали белую рубашку,
Чтоб дело сделанное можно доказать… Пришли родные да от радости своей
Заголосили, как и принято в стране
Прощаться с девственностью девы на заре,
Когда закончит дело муж и грустно ей…
|
| |
| |
| Sarigul | Дата: Пятница, 24.08.2007, 00:17 | Сообщение # 19 |
|
Главная Мысль
Группа: Гл.Администратор
Сообщений: 3053
Репутация: 14
Статус: Offline
| ПОИСКИ СЫНА ЦАРЯ ШАХРАМАНА А что касается великого царя,
То Шахраман, отправив сына на охоту
С его товарищем, нашел себе заботу
В печальных мыслях, и печалился не зря… Он ночь не спал, а беспокоился о том,
Как с Мазурваном сын охотится, и как
Они ночлег себе нашли, а сам никак
Не успокоился, не мог забыться сном… Ему не верилось, что вновь заря взойдет,
Когда же утро наступило, то тревога
Все нарастала, нарастала… понемногу,
К полудню думал царь, что смерть его возьмет… Вот он почувствовал… разлуки страшный меч
Его пронзил, и слезы хлынули рекой…
С разбитым сердцем, убиваемый судьбой,
Проговорил, главу спуская ниже плеч: «С людьми, что преданны Любви, я раньше спорил,
Пока и радости, и горести Ее
Узнал я сам, и было выпить суждено
Разлуки чашу, а теперь я… подневолен… И я унизился рабом у ног Ее,
Когда судьба клялась влюбленных разлучить.
И рок исполнил приговор, не уличить…
Его в неверности, в том жизни существо…» Затем он кликнул войску клич на долгий путь,
И все отправились царевича искать,
В четыре стороны отрядами скакать
Войска разъехались, чтоб сына возвернуть, А через день, как было велено, вернулись…
В пересечении дорог они нашли
Одежду сына, что измазана в крови.
Как царь увидел… день и ночь перевернулись… Великий крик из сердца вырвался: - О, нет!
Стал бить себя он по лицу и рвать одежду.
Войска заплакали, утратил царь надежду:
Погиб любимый сын, померк мгновенно свет… И день, и ночь рыдали все, кто видел это.
Потом летела весть к далеким островам,
В одежды черные оделся Халидан,
И все печалились с рассвета до рассвета… От горя царь построил сыну Дом печали,
И там оплакивал его в своих стихах:
«Так было вечно, будет в будущих веках
Для тех, кто ринулся идти в седые Дали… Душой своей я искуплю вину ушедших,
Что ранят сердце и улыбки отнимают.
Пусть радость в счастье должный срок и пребывает,
Но я развелся трижды с нею - груз терпевших…» А что касается царицы, то Будур,
Дочь аль-Гайюра, на прекрасных островах
Царицей правила в Эбеновых землях…
Султаном… Но… о том не ведал аль-Гайюр… Камр аз-Заман в саду садовника трудился,
И днем, и ночью воздыхая о судьбе,
О той блаженной и счастливейшей поре,
Все ожидая, чтоб корабль возвратился… Однажды так ему садовник произнес:
- Вот срок пришел, работу нынче прекрати!
Сегодня праздник, скоро будешь ты в пути!
Договорюсь я, чтоб корабль тебя увез… Да с тем ушел. А взволновавшийся Заман
В слезах пошел бродить по саду, размышляя
О том, что время шлет, события свершая,
И вот… в смятении споткнулся… и упал… О корень дерева ударился, и кровь
Смешалась струйками с слезами. Он взглянул
На это дерево и птиц чуть не спугнул…
Они дрались, а он прикрыл тряпицей бровь… Тут вдруг одна из птиц другой… главу срубила,
Да отделила уж от тела, дальше с нею
И улетела, о прошедшем не жалея.
А две другие прилетели… Что за сила? Они накрыли птицу мертвую крылами
И стали плакать, и заплакал аз-Заман.
Отца он вспомнил своего и свой обман…
И попросил прощенья он пред небесами… Меж тем две птицы полетели и вернулись
С той кровожадной, да убили вмиг ее!
А кровь с землей смешали, тем свершив свое
Отмщенья дело, зову крови повинуясь… Смотрел Камр аз-Заман и сильно удивлялся!
Да вдруг увидел у убитой хищной птицы
Блеснуло нечто… наклонился подивиться,
А там волшебный камень красный оказался! Тот самый, что причиной стал его разлуки.
И он от радости упал почти без чувств почти...
- Хвала Аллаху, удалось его найти!
Хороший знак, что он попал мне снова в руки… Ходил обрадованный целый день по саду,
Хоть в этот день садовник вовсе не вернулся.
На день другой он за работою нагнулся
К корням под деревом рожковым… А в награду Нашел там старую плиту с дверным кольцом…
Вот потянул его, отрылась чудо дверь…
Он по ступенькам вниз спустился, словно в щель,
И оказался вдруг… в хранилище времен… Червонным золотом горели украшенья,
А камни ценные блистали, изумляя
И красотою всех цветов свод наполняя…
- Ушли несчастия, настало мне везенье! Так он подумал и вернулся вновь к работе.
Садовник к вечеру явился, возвещая:
- Договорился о поездке я! Большая
Тебе удача, а уйдет корабль к субботе. Ты поплывешь, дитя, в знакомые места:
Прибудешь в город ты Эбеновый, потом
Пойдешь по суше или, может быть, верхом,
Достигнешь остров Халидан. Твоя невеста… Возможно, к дому добралась. Так в добрый путь!
Камр аз-Заман ему на это: - Ах, отец,
Меня порадовал ты вестью, наконец,
И я обрадую тебя! Иди взглянуть… На клад, что я нашел под деревом твоим!
Тот сильной радостью обрадовался тоже:
- Живу я восемьдесят лет в саду, а все же
Не видел этого сокровища под ним! Но аз-Заман ему: - С тобой я поделюсь!
Там в двадцати кувшинах золото лежит.
Мне половину взять с собою надлежит.
- Идем, дитя, на это диво подивлюсь… Да посоветовал ему: - Возьми маслин,
Что воробьиными зовутся и ценны
На островах, куда плывешь назавтра ты.
Укроешь ими меры злата, милый сын… Камр аз-Заман взял пятьдесят известных мер
Да положил туда все злато и прикрыл
Их все маслинами, а золото сокрыл
От любопытных глаз иль вора, например… Он рассказал потом садовнику о птицах,
О том, что камень свой нашел, а это знак,
Что встретит он жену, уйдет от сердца мрак.
- Я верю, с ней не могут беды приключиться! Наутро вдруг садовник сильно заболел.
Не мог помочь ему лекарствами Заман,
Но в тот же день явился к дому капитан
Оповестить, что в путь отправиться хотел… Камр аз-Заман собрал все меры и пошел,
Чтоб погрузить их на корабль, да вернулся
Проститься с старцем. Тот уже… не обернулся…
А дух садовника в иной уж мир ушел… Тогда же царь похоронил его во прахе,
Закрыв глаза, молитву духу прочитал.
А, возвратившись в пристань, он, увы, узнал -
Ушел корабль! И так… остался он во страхе… Ошеломленный, потерявший речи дар…
Кляня судьбу, что пошутила так над ним…
Потом вернулся в сад сомнением своим,
Да так решил, уж коль настиг его удар, Наймет его он у владельца, а потом
Займется делом, вновь корабль ожидая…
Судьба и сжалится над ним тогда, играя…
Так опечаленный, вернулся снова в дом… Корабль ушел и плыл с попутными ветрами.
И до Эбенового острова доплыл.
А в это время так случилось, что открыл
Окно слуга Будур… И вот она глазами Следит за парусом, что виден издали…
И сердце странною волною охватило,
Душа невольница невольно загрустила,
Она почувствовала жженье изнутри… Сев на коня, и свиту взяв с собой, она
Помчалась к пристани, а там уж капитан
Ей отвечал, что прибыл груз из дальних стран:
- Товаров множество: кувшины серебра, Лекарства, мази и йеменские ковры,
И благовония, и перец, и шелка,
И воробьиные маслины, и масла,
Материи чудные, невиданной красы, Алоэ, зелья, тамаринды и товары,
Что на верблюдах невозможно увезти…
Будур его остановила: - Погоди…
Хочу маслины и лекарственные травы… - Маслин со мною пятьдесят известных мер, -
Ответил ей владелец, - только их хозяин
Отстал от нас в одной из нескольких окраин
Большого города, где маги разных вер… - Я все куплю, - в ответ она, - а стоит сколько?
- Ведь их хозяин небогатый человек…
В тех землях нет цены маслинам, - тот изрек… -
А здесь… за тысячу дихремов и довольно. - Беру я все! Полсотни мер, что вижу тут! -
Распорядилась так. Наутро же она
Открыла меру, а была она одна,
Да на поднос и опрокинула сосуд, И увидала вдруг… монеты золотые!
Потом велела все сосуды принести,
Да начала их все осматривать, трясти,
И убедилась - тут богатства дорогие… ВСТРЕЧА БУДУР И КАМР АЗ-ЗАМАНА Средь груды золота увидела она
Какой-то камень, и взяла да осмотрела…
Да убедилась, это тот, о чем жалела!
Что взят любимым был, когда она спала… Она подумала, что камень был причиной
Разлуки с мужем, а теперь - благая весть!
И сообщила то подруге, все, как есть.
Хаят Нуфус в ответ: - Побудь еще мужчиной! Сбери все мужество свое и ожидай
Момента встречи. А Будур в престол воссела,
Да капитана к ней доставить повелела.
А тот явился и сказал: - Повелевай! Она ему: - Ответь, владелец где маслин?
- О, царь времен, в стране он магов пребывает,
А сам садовник, сад цветущий поливает,
Но не явился на корабль тот господин… Она опять: - Коль не доставишь мне его,
То и с тобой, и с кораблем твоим случится
Такое лихо, что во сне и не приснится.
Он мой должник, доставь! Иначе будет зло! Она велела запечатать кладовые
У всех купцов до той поры, как привезут
Ей должника и во дворец не приведут.
Купцы взмолились: - Наши вещи дорогие! Ах, капитан, избавь от этой злой беды.
Оплатим мы проезд тебе, вези того,
Кто стал причиной наших бед, кто сеет зло…
Плыви назад и должника царю верни. Вот капитан поднял тугие паруса,
Да и доплыл благополучно и затем
Вернулся в сад, где аз-Заман в слезах сидел,
Да вспоминал свою Будур, ее глаза… Вот моряки его забрали и отплыли,
А царь не знал, куда, зачем везут его,
И так спросил: - Скажите мне, случилось что?
Ему ответили: - Доставить поручили Тебя в Эбеновой стране нам… для того,
Чтоб долг вернул царю Эбенового царства.
Камр аз-Заман вскричал: - Какое же коварство!
Я не бывал там и не знаю я его! Однако дело завершилось. Во дворец
Доставлен был он. И Будур его узнала!
Однако сдержанно с улыбкой промолчала,
Да повелела вымыть в бане, наконец… С Хаят Нуфус же поджелилась: - Это он!
Но до поры мы это скроем и тогда,
Как все раскроется, увидишь ты сама,
Об этом станут говорить цари времен. Я дело сделаю, пролью на вещи свет…
И будут сказками об этом говорить!
А капитана приказала наградить
Одеждой царскою да тысячью монет. Когда наутро разодетый аз-Заман
Явился к трону, то Будур скрепила сердце,
Терпеть приказывая чувствам, не вертеться,
Чтоб не раскрылся этот нужный ей обман, Да… наградила неожиданно его
Прекрасным домом, и мулами, и деньгами,
Одеждой шелковою, слугами, рабами,
Назначив царским казначеем для того, Чтоб ежедневно он являлся для доклада
И для общения... А был он так умен,
Что все придворные ему со всех сторон
Честь оказали, величая так, как надо, Да полюбили, даже клясться стали жизнью
Его… при клятвах люди знатные, простые,
Эмиры, визири, как близкие родные...
Но ощутил Камр аз-Заман сомненья в мысли, Что неспроста ему такое уваженье,
Что надо все-таки уехать из страны,
А то ему не избежать лихой беды…
Зачем же царь дарует столько восхищенья? Вот с этой мыслью он к Будур явился утром…
- О, царь времен, меня возвысил ты немало,
Теперь позволь уехать, время мне настало…
Будур в ответ: - Что за причина в деле трудном? В ответ услышала она: - О, царь великий,
Ты оказал мне уважение, почет,
Но причин не вижу этому, в зачет
Ты объясни свои поступки, светлый ликом! - Причина этому, - ответила царица, -
Что я люблю тебя за ум и красоту,
За прелесть редкую, доверие двору,
Ты станешь… визирем! Такое и не снится! Лишь ты… позволь мне то, что я теперь желаю!
И застыдился на слова Камр аз-Заман,
И покраснели щеки пламенем, что пьян…
Да он воскликнул: - Я подобного не знаю! Мне нет нужды в таком почете, что ведет
К свершенью дел запретных!
- Ты высокомерен, -
Она в ответ, - кичлив и, вижу, неумерен
Ты в лицемерии. Но это, знай, пройдет… Вот от Аллаха дар тому, кто так сказал:
«Напомнил время единения я с ним…
А он в ответ: - Ты столь жесток, мой господин…
И я динар ему на это показал… - Куда бежать нам от судьбы, что решена? -
Вот так ответил он, - Закончим диалог…»
Камр аз-Заман воскликнул: - Я бы так… не смог!
И нет привычки этой в юные года! Бессилен вынести такое даже старший,
Бежать за блестками, забыв про честь свою…
Потом дивиться на суровую судьбу?
Я не могу такое сделать, пусть пропавший! И улыбнулась вдруг Будур: - Слова правдивы,
Но ошибаешься ты все же... Молодой?
Так что боишься ты запретного, друг мой?
Грех малолетнего столь мал, слова красивы… Моя же просьба обязательна тебе!
И от сближения отказываться грех,
Ведь Провиденье обязательно для всех.
А заблуждения бояться должно мне! От слов таких пред аз-Заманом свет померк,
И он воскликнул: - Царь великий, у тебя
Невольниц много, все прекрасны, свет огня!
Оставь меня, они ж устроят фейерверк! - Слова правдивы все твои, - вторит царица, -
Но боль мучения мне в них не утолить
Из-за любви к тебе… Что больше говорить?
Натура темная к недоброму ластится… А препирательства оставь свои, послушай,
Что говорит в стихах возвышенный поэт:
«Не видишь: рынок, и плоды лежат… Слов нет!
Один - к сикоморам, другой - до фиги… Кушай!» Камр аз-Заман тогда и понял: бесполезно
Все препирательство и бегство от желаний
Царя великого, что дерзок до познаний…
Пусть и в грехе, и даже если рядом бездна… Он так в ответ: - Коль неизбежно это дело,
То обещай мне, что ты сделаешь лишь раз,
И не проси потом… Аллах прощает нас!
Быть может, это он исправит в нас умело… Она ему: - О, да, надеюсь, что Аллах
Простит нам милостью все наши прегрешенья,
Велик у неба пояс высшего прощенья,
Чтоб все злодейства отпустить, во всех веках! И к свету нас направить прямо изо тьмы,
Из мрака наших откровенных заблуждений.
Она клялась ему, давая заверенья,
Что лишь любовь к нему питает те огни… Вот он пошел за ней в укромнейшее место,
И распустил в смущенье синие шальвары,
Глаза текли его в волнении, удары
Из сердца слышались, что было неуместно… Будур с улыбкою склонилась к поцелую,
Сплетая ноги вкруг него и говоря:
- Не будет гнева на меня или тебя…
Продвинь же руку между бедрами, рискуя… Узнать незнаемое, жаждою горя…
Найди известное тебе! - Он зарыдал:
- Я не умею ничего, - так отвечал… -
- Велю я - делай, ни о чем со мной не споря! Она ему, - все ради жизни! Я велю!
И протянул он руку, как она велела,
Да понял: - Бедра… мягче масла! Что за дело?
Нежнее шелка кожа! Я… уже хочу… Вдруг ощутил он наслаждение, касаясь,
И стал водить своей рукой по сторонам…
Достиг он купола подвижного уж сам,
Благословенного, волнуясь и играясь… - Возможно, царь двуполый? - так подумал он,
Да говорит: - О, царь, я все ж не понимаю!
Не нахожу того, что в теле этом знаю…
И рассмеялась тут Будур: - Похоже, сон!? Упала навзничь и воскликнула: - Любимый!
Как скоро ты забыл все прелести мои!?
Тут он узнал ее: - Жена, страна любви!
Будур, любимая! Какой же я счастливый! И обнимались уж они и целовались,
Легли на ложе, улетая в сладком счастье,
Потом стихи читали нежные с участьем,
И до утра они на ложе оставались… «Звала к сближению его я, выгнув шею
К его устам, что изгибались непрерывно,
Поила твердостью я мягкость и призывно
Звала к себе, а он вторил мне: - Не умею… Он побоялся… соглядатаев глухих,
Ведь и в кольчуге перед ними, да в блестящей,
Походкой шествует он строгой да изящной.
И подвязался он мечом очей своих… Но аромат принес благую весть - вот он!
Лечу к нему, как будто птица я из клетки…»
«Я для тебя уж стал подобием той ветки,
Где птица села, а из уст взорвался стон… Стяг обладанья привязал к себе, лаская
Тебя, любовь моя, узлы все развязал,
Устроил праздник я, какой и сам не знал!
Восторг вознес меня, свободою вскипая. Твой месяц уст усеял звездами своими,
Так над волною пена дивная играет
И наслаждением михраба оживляет
Миры, что истинны желаньями святыми… Клянусь «Рассвета» чудом, в лике я твоем
Читаю «Преданость», ты - сура вдохновенья,
Ты - дочь волшебного, прекрасного мгновенья,
И вечно будем неразлучны мы вдвоем…» Вот так звучит в Коране исповедь небес:
«О, разве грудь твою тебе Мы не раскрыли?
И разве ношу Мы твою с тебя не сняли,
Что отягчала спину на путях печали?
Мы поминание, тебя возвысив, влили!
Ведь так воистину, что с тяготами легкость,
Ведь это истина, что с тяготами легкость!
Когда ж покончишь ты с трудами, обращайся
Всецело к Господу, душою устремляйся. Вот так звучит в Коране исповедь небес… Потом царица рассказала о себе
Все, что случилось с нею с самого начала,
И он сказал ей обо всем… Заря встречала
Влюбленных светом, восходящим в глубине… А после этого к упрекам перешел
Супруг с вопросами… Она ему в ответ:
- Уж не взыщи, хотела радости, мой свет,
Я увеличить, ты во мне их и нашел… Когда же солнце засияло ясным светом,
Будур пришла к царю Арманусу со словом,
И рассказала о себе сказаньем новым,
И обо всем, что здесь случилось пред рассветом… О том, что дочь его, Хаят Нуфус, пока
Осталась девственной, о том, что царь Гайюр
Ее отец, и что зовут ее Будур,
Камр аз-Заман ей муж, любимый на века… Так изумился царь Арманус: - Надлежит
Об этой были запись в Книге записать,
Чтоб поколениям полезно было знать
Об этом чуде, что любого удивит! И царь спросил царя: - Не хочешь ли жениться
Ты на Хаят Нуфус? - А тот ему в ответ:
- Я посоветуюсь с царицею, ведь свет
Ее влияния превысит и зарницу! Будур промолвила: - Мне нравится ваш план!
Женись на ней, на время стану я слугой!
Она мне милость оказала, дорогой!
И царь Арманус милость щедрую являл! И не могу я ревновать к своей сестре!
На этом деле порешили согласиться
Цари, послушав заверения царицы.
Собрал придворных царь Арманус при дворе, Вельмож, эмиров и друзей да рассказал
О всей истории, в волнении лица…
О всех делах, с начала их и до конца.
Что царь Камр аз-Заман султаном нынче стал! И что жена его, царица - свет Будур,
Не возражает! Что любовию полна
К нему и дочери, и мужу. Что верна
Она Закону, что отец ей - царь Гайюр! Тут изумились все, кто в тронном зале был,
Но, рассудивши, взвесив все… все согласились,
И торжества по свадьбе снова повторились,
И пир устроен был, как прежде, на весь мир! Украшен город был цветами, и семь дней
Все пировали, ели, пили, танцевали,
В литавры били, и друг друга обнимали,
И эта весть летела птицей средь морей. Подарки щедрые дарились, а вино
Рекой лилось, и милость нищим раздавалась,
Народ молился, две царицы оказалось!
А царь блаженствовал, как было суждено… Он проводил с одной женой одну лишь ночь!
Будур для мужа первой сына родила…
Хаят Нуфус немного позже, и она
Сыночка мужу подарила, следом дочь… Камр аз-Заман был светом счастья освещен,
И жен любил он и детей, страною правил,
И был любимым он людьми, и мир восславил
Его правление. Так правил царь времен… Его заботы отлетели в дальни Дали.
С двумя царицами…
забыл он про отца…
Про Шахрамана, про седого мудреца,
Что жил в неведении о сыне, да в печали… ********************((()))*******************
|
| |
| |
|
